За тихой и темной рекой
Шрифт:
— Всё банально просто. Мне доводилось пользоваться телеграфом и я отметил: когда аппарат переводит на бумагу весь текст сообщения, то он, как будто аккуратный человек, остаток обрезает ножницами. — При этих словах Белый приподнял края телеграфной ленты.
Один из них был ровно срезан, зато второй небрежно оторван и примят. Киселёв, внутренне поаплодировав Белому, вынул из кармана вторую часть сообщения и положил её на стол:
— Вот!..
Белый отрицательно покачал головой:
— Я знаю, о чём там идёт речь. Во второй части ваш знакомый, — при этих словах Олег Владимирович повернулся
Кнутов сконфуженно молчал.
— А теперь, господа, думаю, пора сообщить вам о действительной цели моего приезда, но обязан предупредить: всё должно остаться только здесь. Ни одна живая душа более не должна знать, зачем инспектор Белый прибыл в Благовещенск летом одна тысяча девятисотого года.
Хмурым майским днем полковник Павлов вызвал к себе, в Главное управление Генерального штаба, капитана Белого на десять утра. Олег Владимирович явился с точностью до минуты. Илья Иванович встал из-за стола, протянул для приветствия руку и указал на кресло:
— Присядьте. Разговор не будет долгим.
Полковник распахнул окно. В кабинет потянуло весенним туманом и балтийским морем. Олег Владимирович достал трубку. Пока он набивал её табаком, Илья Иванович приставил стул поближе к подчинённому и тяжеловато сел:
— Знаю, Олег Владимирович, после той командировки вам бы передохнуть, однако обстоятельства…
Белый вдохнул в себя дымок от крепкого табака, после чего ответил:
— Рад служить…
— Вот и славно. Позавчера к нам поступило тревожное сообщение из Токио. От кого — вам известно. Вот. Смотрите.
На бумаге была нарисована карандашом схема незнакомого Олегу Владимировичу населённого пункта: чётко прорисованы дома, улицы, крестиками неизвестный картограф обозначил церкви и кладбища, воинские части — значками соответственно их профилю — кавалерия изображением лошади, в правом нижнем углу рисунка — пушки, а пристань на реке схематически была отмечена корабликом.
— Что это?
— Карта дальневосточного городка. Благовещенска.
— Пограничное укрепление на берегу Амура? — напряг память Белый. — Никогда там не бывал.
— Вас южные и западные границы империи интересовали. Да вот теперь придётся заняться дальними рубежами. Сие — не просто схема города, а точный план расположения наших воинских частей в Благовещенске.
— Да уж, — советник ещё раз просмотрел схему и спросил у полковника. — И это — в Токио? Откуда ее взял Вановский?
— Информаторы…
Полковник Иван Ипатьевич Вановский в столице Страны восходящего солнца два года назад сменил военного агента генерал-майора Янжула. Вановского Белый не знал, а с Янжулом имел счастье встречаться на совещании, где Янжул, прибыв в столицу с отчётом, высказал мнение о том, что Япония готовится к войне с Россией, и не без поддержки Великобритании. Тогда генерал-майора подняли на смех, а ценную, логически выстроенную версию Янжула во время обсуждения заменили сплетнями и побасенками о «япошках».
— А вы
Павлов понял намёк Олега Владимировича. Военные агенты, работавшие в Японии, находились в самом худшем положении в сравнении со своими коллегами в Европе или даже в Китае и Корее. В Германии, Франции агент помимо негласных источников мог получить информацию из прессы, либо военной литературы. В Китае и Корее местные чиновники часто предлагали услуги за мизерное вознаграждение. В Японии всё было по-другому. Строгая дисциплина, помноженная на фанатичную преданность императору, сводила деятельность разведки практически к нулю. Для вербовки требовалось использовать массу ухищрений, применить все свои умственные и духовные способности и терпеливо ждать результата, ни в коей мере не торопя события. На прессу или другие официальные издания положиться было никак нельзя, потому, как в них передавалась сплошь дезинформация.
Илья Иванович сцепил пальцы в замок, несколько секунд помолчал и ответил:
— Думаю, на этот раз мы имеем дело с изменой. Схема точна. На ней даже указан артиллерийский полк, определенный на довольствие в апреле сего года. О точном его месторасположении в черте города даже мы до сих пор не ведали. Информатор явно в Благовещенске. Информировал японцев не просто житель города, а личность, имеющая доступ в расположение воинских частей.
— Иначе говоря, кто-то из военных, либо из полицейского департамента?
— Либо из штата самого генерал-губернатора, — уточнил полковник. — Вот сие, Олег Владимирович, и следует выяснить. — Павлов поднялся и сразу стал выше Белого на полголовы. — Времени мало. Необходимые документы, которые вам помогут в будущем, уже лежат на вашем столе. Анкетные данные, характеристики, справки… Ознакомьтесь, составьте реестр необходимых расходов, официальную версию вашего появления в Благовещенске. Убедительную и аргументированную для вхождения во все городские структуры.
— Так точно!
— Пограничный комиссар Амурской области — Виктор Николаевич Хрулёв. Ему можете полностью доверять. Хрулёв первым сообщил об активности на китайской стороне и ещё зимой, в декабре, потребовал усиления приамурских застав и пограничных сёл. К тому же за него ручается сам Янжул.
Полина Кирилловна заперлась в своей комнате и, не сдерживая более слёзы, упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Приезжий молодой человек полностью овладел её сердцем. Нет, он разбил его! Как он мог, даже не посмотрев в её сторону, пойти с этой… Полина Кирилловна в гневе не могла подобрать слово, которое могло бы достойно охарактеризовать дочь губернатора.
— Господи! — стонала красавица, — У неё, у этой дворянской вертихвостки, столько ухажёров, кавалеров, поклонников! Ну зачем он ей? Единственный, кого я полюбила всей душой? И разве губернаторская дочка принесёт ему счастье? Ведь она-то его не любит! Он для неё только игрушка. Побалуется и бросит. Сколько у Баленской было таких дурачков? А Белый то хорош! Распушил хвост, будто павлин: «С превеликим удовольствием!»… Да знал бы он… Ведь не первый и не последний он в её «светских играх».
Дверь тихонько приоткрылась, и на девичью кровать грузно присел Кирилла Игнатьевич.