За того парня…
Шрифт:
А разум-дух Артура Любимова продолжал шаг за шагом приводить в требуемое соответствие физическое состояние организма своего человека носителя, пока не уперся в проблему ранения, полученного в спину, и недавно проведенных медицинских операций по этому поводу. Первое, в результате этого ранения человек, его получивший, должен был уже давно умереть, но в медсанчасти штаба Западного фронта нашлась одна молоденькая врач девчонка, которая по своей дурости или гениальности. Что, по мнению многих людей одно и то же, эта девчонка взяла и сшила вместе края раны, позволив самому организму заняться ее заживлением. Московские профессора военной медицины сделали две других операции,
И правильно сделали, в спину унтерштурмфюрера СС Зигфрида Грабе совершенно случайно попала и разорвалась граната первого в мире ручного гранатомета RPzB.54.1. Рана получилась такой обширной и нанесла такие повреждения, что раненый человек должен был умереть прямо на месте ранения. Но он не умер, а молоденькая и неопытная врачиха хирург своей операцией еще плотнее хирургическим кетгутом его душу пришила к этому миру. Разуму-духу Артура Любимова потребовалась неделя времени, чтобы разобраться с раной и навести должный порядок в человеческом организме.
Поэтому, когда Артур Любимов во второй раз открыл свои глаза и снова увидел белоснежную палату, то не спешил свой организм выводить из искусственной комы. Он уже многое знал о своем ранение, а также о том, как осуществляется его лечение, сейчас ему требовалось время для того, чтобы собрать необходимую информацию о месте своего местонахождения. Хотя в глубине души уже догадывался о том, куда его занесла судьба. Что лечащие врачи сумели о нем выяснить и доложить своему руководству? Да и пропавших друзей следовало бы найти!
На его первые мысленные зовы никто не ответил. Тогда Артур Любимов решил зайти с другого конца, решая проблему нахождения своих друзей и бойцов своей команды. Во время совместного путешествия по вражеским тылам на четверых бойцов красноармейцев он поставил свои личностные метки, которых никто, разумеется, не мог видеть обычным зрением, но они ему позволяли находить этих ребят, в какое бы место их не забросила судьба. Но три из четырех меток и на этот раз промолчали, что могло означать только одно, что Павел и два его товарища покинули этот мир земной.
Но вот Игорь, третий товарищ Павла находился где-то очень далеко. Парень не был обучен вести разговоры на ментальном уровне, поэтому ничего не мог поведать о своей судьбе. Но по тому, что он видел вокруг себя собственными глазами, можно было бы догадаться о том, что он находится в лагере для военнопленных немцев. Одним словом, этот лагерь был для пленных эсэсовцев и с заключенными там обходились так, как не обходились ни в одном из самых строгих лагерей Гулага. Этого парня нужно было срочно спасать!
Затем, прикрыв глаза, Артур Любимов начал вызвать своего близкого армейского дружка, сержанта Алеху Карпухина, который практически моментально ответил на зов. Из мысленного рассказа сержанта Артур Любимов узнал о том, что только личное вмешательство маршала Тимошенко спасло ему жизнь. Бравые бойцы НКВД, которые взяли его в плен после того, как ему удалось покинуть взорванный бронеавтомобиль, так зверски пинали и били его своими сапогам, что он уже второй или третий месяц лечится в каком-то московском военном госпитале. Увидев творимое бойцами НКВД безобразие, маршал Тимошенко потребовал, что гауптшарфюрера СС Ганса Вилке отправили бы в госпиталь и там бы излечили.
— Но самая большая шумиха со мной произошла несколько позже, — мысленно рассказывал и слегка посмеивался над своими приключениями сержант Алексей Карпухин, — когда меня мыли и готовили
Глава 3
Профессор Александр Николаевич Воробьев перестал читать курс лекций по большевистской печати день на факультете журналистике московского университета, как только немецкие армии пересекли границу Советского Союза. Уже на следующий день в здании наркомата внутренних дел на Лубянке ему выделили отдельный кабинет и весьма скромный штат сотрудников, поручив заниматься сбором документов, информации по паранормальным явлениям во всех странах мира. Первые два дня свой работы в новом качестве Александр Николаевич сам попытался разобраться в том, чем будет заниматься его отдел, обращаясь с различными вопросами к начальникам управлений наркомата. Те, никогда не отказали ему в приеме, внимательно выслушивали профессорские сетования, но, когда наступало время отвечать на его вопросы, загадочно молчали и, разведя руками в стороны, уходили от ответа на любой вопрос.
На третий день войны профессора Воробьева вызвали в кабинет генерального комиссара государственной безопасности Лаврентия Павловича Берия, расположенный на четвертом этаже здания и окнами, выходящий на саму площадь. Александр Николаевич от многих своих друзей неоднократно слышал о том, как тем часами приходилось ожидать, когда же нарком внутренних дел сможет их принять. А к нему, как только он появился в приемной кабинета, тут же устремился молодой грузинский красавец в отлично сидящем на нем гражданском костюме и, аккуратно поддерживая под локоток, провел в соседнюю комнату, где операция с появлением грузинского молодца снова повторилась. Так, пройдя три комнаты с грузинскими молодцами, профессор Воробьев оказался в настоящей приемной наркома с двумя дамами бальзаковского возраста, сидевшими за столами, уставленными телефонными аппаратами.
При появлении Александра Николаевича одна из дам склонила голову к столу и что-то тихо прошептала. Буквально сразу же монументальная дверь кабинета распахнулась, на его пороге появился сам народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. Интеллигентный человек среднего роста близоруко осмотрел приемную и, увидев Александра Николаевича Воробьева, гостеприимно раскрыл объятия и негромко воскликнул:
— Ба, да кого я вижу?! Александр Николаевич, какими судьбами вы у нас?! Рад, очень рад вас видеть. Да вы проходите ко мне в кабинет, там и переговорим. Там, мы с вами чайком побалуемся. Валюшенька, вы нас чайком-то угостите?