За твоей спиной
Шрифт:
– Пей чай!..
– Хорошо, спасибо, – мямлю.
– Почему ты не спрашиваешь, как мои дела? Тебе неинтересно?
– Интересно, конечно, – тут же подхватываю. – Не хочу тебе мешать ужинать.
Исподлобья наблюдаю, как он монотонно жует очередной кусок и накалывает на вилку следующий.
Промокнув губы салфеткой, резко вскидывает взгляд на меня и сжимает зубы. Делает это не меняясь в лице, но я уже знаю – Герман злится. И у этого должна быть причина.
– Аделина сказала, Лука пропустил ужин?..
Боже.
Холод
Как я могла забыть, что в доме за нами с сыном неустанно следит горничная? Ей сорок, и у нее муж в инвалидном кресле. Герман очень хорошо платит, поэтому Ада слушается его беспрекословно. А вообще, она женщина неплохая и отношения у нас прекрасные.
– Объяснишься, Таня?
– Гер, – смягчаю голос. – Лука растет, становится старше. Помнишь Ольгу Львовну? Это психолог, к которой мы обращались насчет проблем с аппетитом и набором веса. Она советовала сменить питание с режимного на «по запросу». Ребенок должен чувствовать, хочет ли он сейчас есть. Понимаешь? Это его тело, и Лука обязательно научится…
Вторая половина моей речи тонет в воздухе, будто в воде при затоплении. Герман меня уже не слышит. Он в молчаливом бешенстве сжимает вилку и… улыбается.
Смеется.
– Остыло… – резким движением отправляет тарелку скользить в мою сторону по столу. – Погрей. Будь добра.
– Конечно, – выдыхаю с облегчением.
Задвинув за собой стул, ставлю тарелку в микроволновку и настраиваю таймер на сорок секунд. Так мясо будет идеальным – не горячим и не едва теплым.
Взяв прихватку, жду заветного щелчка.
– Принесешь мой телефон из прихожей? – снова обращается ко мне муж.
Оборачиваюсь. Он буравит меня настойчивым взглядом.
– Да, конечно, отдыхай, Гер, – улыбаюсь.
Кинув прихватку на стол, быстрым шагом пересекаю просторную гостиную. Отыскав телефон во внутреннем кармане пальто, возвращаюсь.
– Погрей подольше, – велит Герман, забирая у меня мобильный.
– Ты замерз? – неловко улыбаюсь.
Еще раз ставлю таймер.
– Достаточно, – слышу через минуту. – Дай мне тарелку.
Кидаю взгляд на стол и хмурюсь.
Прихватки нет.
Пусто.
В груди леденеет.
– Гер… – шепчу.
– Дай мне тарелку, Таня, – настаивает он ровным голосом.
Растерянно обвожу взглядом кухню. Аделине не разрешено ничего оставлять на столешнице: никаких полотенец, тряпок, губок. Только идеальная, стерильная чистота.
– Гера… Пожалуйста…
– Черт тебя побери… – хрипит он зловеще и ударяет по столу. – Дай мне эту чертову тарелку!.. Ты меня злишь! И делаешь это специально. Намеренно выводишь меня из себя, Таня.
Сжимаюсь в комок.
Прикрыв глаза, открываю дверцу и… беру раскаленную тарелку. О-ох. Закусываю губу от жгучей боли.
Терплю, терплю, терплю, пока несу.
Внутренний стон заревом разносится по
– Поаккуратнее, Таня…
Поставив тарелку перед мужем, сжимаю ладонь в кулак и прислоняю ее к груди. Герман приступает к еде.
Всхлипнув, бегу в ванную комнату. Врубаю ледяную воду и направляю обожженные пальцы под мощную струю.
– Блин… Как же больно!..
Скулю, разглядывая как прямо на глазах вздуваются волдыри.
Смотрю на себя в зеркало.
Морщу брови и моргаю.
Меня всегда называют красавицей. Высокая, стройная, гибкая. Комплексами на этот счет никогда не страдала.
У меня были мужчины. Не так чтобы много… В студенческие времена встречалась со старшекурсником, потом недолго жила с молодым человеком. Не понравилось, буду честной.
Чуть больше четырех лет назад Амир Хаджаев – мой старый друг из МГУ – попросил помочь ему развить бизнес в Дубае. Частные авиаперевозки. Я согласилась.
«А почему бы и нет?» – подумала.
Была свободной, красивой, мечтала о большем.
Жизнь была сказкой.
А потом я влюбилась… В Расула Хаджаева, брата Амира. И вся моя жизнь превратилась в битое стекло.
– Как ты? – слышу за спиной заботливый голос мужа.
– Нормально.
Отодвинув меня в сторону, Герман аккуратно обхватывает мое запястье и осматривает ожог.
Я, жалея себя, плачу. Беззвучно. Уже привыкла так, чтобы не раздражать.
При выходе в свет мой муж – замечательный, великодушный, приятный человек. А дома… такой, как есть на самом деле. Подозреваю, это коварное, труднодиагностируемое психическое заболевание.
– Не надо, – шиплю.
– Таня, Таня, ц-ц-ц, – качает он головой. – Ты сама виновата. Зачем ты меня злила? Зачем? Я пришел с работы в отличном настроении. Почему я должен нервничать в собственном доме?
Отобрав у него свою руку, отправляю пальцы снова под холодную воду. Жечь перестает, слава богу. Видимо, я сегодня буду ночевать возле умывальника.
– Больше не нарушайте режим, – тихо произносит Герман, выходя из ванной.
«Больше не будем», – мысленно соглашаюсь. И прикрываю глаза…
Глава 3. Татьяна
– Что это с твоей рукой? – спрашивает Вера озадаченно.
– Обожглась вчера, – прячу ладонь под стол.
– Господи, Борисова, или как ты там теперь… Салтыкова! Что ты за недоразумение ходячее? То волосы тебе Лука случайно остриг, то вот обожглась…
Она весело смеется и пьет шампанское из бокала короткими глотками. Выглядит так, словно поимела эту жизнь. Я же удрученно качаю головой и давлю в себе неприятное чувство зависти.
Вера приехала к нам с рабочей встречи. Красивая и деловая. В сером брючном костюме и на шпильках. На лице макияж с красной помадой, готовый посоревноваться с профессиональным.