За улыбку ребенка
Шрифт:
– Спасибо, и так хорошо, – сказала Даллас, попробовав слишком крепкий растворимый кофе.
– А когда родится твой ребёнок?
– Вскоре после вашего, – неопределённо ответила Даллас.
– Ты веришь в эту их психологическую подготовку? Чушь! Я потребовала, чтобы мне дали все обезболивающие, какие полагаются по закону.
Даллас сдавленно хихикнула и закивала.
– Я тоже не мазохистка.
– Думаешь, Сэм будет с тобой в родилке?
Вспомнив свою роль, Даллас пылко закивала.
– О, я уверена в этом.
Полли тяжко вздохнула и покачала головой.
– Ты действительно в это веришь?
Даллас покрутила кружку.
– Конечно. Сэм будет отличным отцом.
Полли снова покачала головой, на её лице проступила жалость.
– Полли, а отец вашего ребёнка… он вам помогает?
– Чёрт побери, я даже не знаю, кто это! – Она посмотрела на Даллас из-под длинных накрашенных ресниц. – Ты удивлена?
– Нет, конечно, нет, – поспешно сказала Даллас, намеренно принимая совершенно шокированный вид.
Полли грустно засмеялась.
– Господи, откуда ты свалилась? С картофельной фермы?
– Соевой, – ответила Даллас, широко раскрыв глаза. – Мой отец выращивал соевые бобы. Как вы догадались?
Полли снова засмеялась, на этот раз с искренним удовольствием. Широкая улыбка стёрла с её лица лет пять.
– Ты правда прелесть. Хочешь, пойду с тобой в магазин? Покажу окрестности. Мне и самой надо кое-что купить.
– Это было бы чудесно! – восторженно произнесла Даллас. – Благодарю вас.
– Ещё бы! – ответила Полли с таким видом, будто хотела сказать: "Держись меня, детка, и я позабочусь о тебе".
Сэм ввалился в подъезд только в полшестого вечера, утирая пот с лица и оставляя на щеках грязные следы. В тускло освещённом коридоре третьего этажа никого не было. Сэм вошёл в квартиру и стал оглядываться в поисках напарницы. Даллас оказалась на кухне у плиты. Она что-то помешивала в кастрюльке.
– Хочешь есть? – спросила она, поворачиваясь к нему. – Я лично умираю от голода, так что, думаю, поужинаем пораньше. Я… о… – Только сейчас она разглядела его. – Ну и грязь. Чем ты занимался?
Сэм не смог сдержать ухмылки, глядя на Даллас. Розовые брючки, розовая блузка в оборочках, огромный живот, волосы, стянутые на затылке в крохотный смешной хвостик, раскрасневшееся и влажное от жаркой плиты лицо.
– Я работал. А ты какую роль играешь? Заботливой жены?
– Не дразнись, Перри. Так где ты работал?
– На стройке. Один из рабочих удрал в обеденный перерыв, и прораб с ходу нанял меня. А я-то надеялся поболтаться несколько дней, – устало добавил он. – Слишком жарко для подобной работы.
– Бедняжечка, – насмешливо сказала Даллас. – Удалось с кем-нибудь поговорить?
Сэм помотал головой.
– Только познакомился с двумя рабочими. На большее не было времени. Меня заставили побегать. Поговорю завтра. К восьми должен
– Тебе надо много пить. В такую жару организм быстро обезвоживается.
Прораб настаивает, чтобы все пили много воды. Он сам её привозит, холодную, как лёд. Хотя ленч надо брать с собой. Сегодня мне так и не удалось поесть.
– Значит ты очень голоден. Иди прими душ, а я накрою на стол.
Горячей воды в этом доме всегда не хватало, но Сэма вполне устроил прохладный душ.
Как приятно возвращаться домой, когда тебя встречают ужином и улыбкой, думал он, благодарно подставляя лицо прохладным струйкам и нащупывая мыло. Уставясь на розовый брусок, он понюхал его, скривился от цветочного запаха, затем пожал плечами и начал намыливаться.
Прошел уже почти год после его попытки создать семью. Они с Паулой встречались целый год, а прожили вместе четыре месяца. Для него это был рекордный срок постоянных отношений. Паула уверяла, что счастлива просто быть рядом, когда он не работает, что ее не беспокоят его дежурства и частое отсутствие по ночам. Однако через два месяца после переезда к нему начала жаловаться.
Когда же она стала намекать, что хочет выйти за него замуж и найти ему другую работу, Сэм понял, что просто не сможет дать ей желаемое. Придя к тому же выводу, она бросила его и вскоре обручилась с бухгалтером.
Разрыв принес ему чувство горечи и разочарования. Не то чтобы он сильно любил Паулу, но она ему очень нравилась. Видя, как его родители любят друг друга, он смутно надеялся найти что-то подобное и для себя, но, когда дошло до дела, вдруг понял, что не в состоянии связать себя обязательствами с женщиной и завести детей.
Сэм начал подозревать, что ему чего-то недостает. Может, он не получил полный набор генов счастья или того, что позволяет другим довольствоваться своей судьбой. Лично он своей судьбой доволен не был. Он также не был доволен своей работой, окружением, будущим – вообще своей жизнью. И совершенно не знал, что с этим делать.
Сэм вышел из душа, с отвращением мотая мокрой головой. Почему вся эта сентиментальщина лезет в голову именно сейчас? Даллас ждет его на кухне с ужином и рассказом о первом дне работы, а он тратит время, оплакивая свои разочарования.
Когда Сэм появился на кухне, Даллас ставила на середину стола жаропрочную стеклянную кастрюльку. Она оглянулась и спросила:
– Ты любишь лазанью?
– Обожаю!
– Прекрасно. Конечно, в такую жару это слишком плотная еда, но, увидев в магазине лапшу для лазаньи, я не смогла удержаться. Надеюсь, получилось. Мне пришлось купить самые дешевые продукты. На гарнир салат из помидоров с огурцами и кукуруза.
– У меня уже слюнки текут. Чем помочь?
– Все готово. Садись. Да, что ты хочешь: холодный чай, молоко или содовую? К сожалению, наш бюджет не предусматривает вино.