За Уральским Камнем
Шрифт:
Бухарские купцы хоть и известны на Тюмени, а бухарская слобода имеется за рекой, но караваны приходили редко, поэтому каждое их прибытие — диво. А дивиться русский человек любит и эмоций своих не скрывает. Ткани парчовые да шелковые не в пример нашим. Оно, конечно, льняные, тканые да шерстяные вязаные в морозный денек более к телу, но цвета все серые, белые — в лучшем случае. А тут тебе какой душе угодно: и красный, и синий, и петухами. Тут для своей дивчины такой платок можно прикупить, что отказу не будет.
Расположились бухарские купцы на торговой площади, что раскинулась между острожной стеной и посадом.
Вот торговые лавки с восточными сладостями. Здесь сахарные петухи на палочках всех цветов и размеров, в каких уж краях они появились впервые, трудно сказать. А вот насчет кишмиша, урюка, козинаков, шербета, халвы можно не сомневаться. Молодежь здесь крутится целыми днями, пытаясь заполучить это лакомство, если не купить, то выменять на что-либо потребное.
Путешественники устроились в Тюмени неплохо. То заслуга прежде всего Турай-ад-Дина. Сразу по прибытии он посетил Тюменского воеводу Петра Тимофеевича Пушкина и имел с ним обстоятельную беседу. После чего их поместили в заезжей избе, где имелось помещение для посольств, отличавшееся от остальных лишь размером, убранством и количеством сжигаемых в печке дров. Надо заметить, что в те времена на Руси топить любили и дров не жалели.
Таким образом, Турай-ад-Дин все свое время посвящал осуществлению своих грандиозных посольских планов, а молодые, Тимофей и Оксана, отдавались любовным утехам и молодежным игрищам.
Воеводе Петру Пушкину приглянулся самаркандский посол. Просвещенным людям всегда любопытно общение с равным. А Турай-ад-Дин обладал широкими познаниями во многих вопросах, да и развитие отношений сибирских городов с торговыми центрами Средней Азии была тема интересная. Но как объяснить иноземцу, да и к чему, что Русь, замахнувшись на сибирские просторы, находится на грани возможного, можно сказать, лавирует на острие ножа. Порой кажется, что удержаться невозможно, а завтра, по государеву указу, города собирают новые ватаги и отправляют их далее, встречь солнцу, ставить новые остроги и поселения. Поэтому то, что он просит, а именно обеспечить безопасность северному торговому пути, сейчас невозможно, да и планы у Москвы не те. Настанет время, и русские сами придут в бухарские земли.
Тимофей с Оксаной целыми днями пропадали в городе. Происходящие там праздники, особенно святочный Сочельник, весьма их занимали. Если для Оксаны все это было знакомо и воспринималось как счастливое возвращение на родину, то для Тимофея все было новым, необычным, иногда пугающе интересным, но близким и радостным. Молодежь встречала их хорошо. Во-первых, Тимофей представлял Оксану как свою женку, и на местных девок не заглядывался, а во-вторых, не скупился, всегда мог угостить парней хмельным, что очень ценилось и обеспечивало ему неприкосновенность. Хотя в святочные дни драк среди молодежи хватает, и порой очень кровавых.
От Рождества Христова до Крещения двенадцать дней. В эти святочные дни считается, что и грех не грех, всякая чертовщина выползает, духи умерших шастают, ну и под шумок погрешить не во вред.
Взрослые
Но больше всего переживаний и беспокойств в святочные дни для девиц приносило гадание на будущего мужа. Тут без чертовщины не обходилось. В это волнующее время даже матери освобождали девок от домашней работы.
2
Не зря говорится, что потехе — час, а делу — время. Хоть и длинны святочные праздники, но и они кончаются. Отдохнул человек от мирских хлопот и берется далее за свою жизненную лямку. Тимофей несколько даже растерялся. Было так весело, шумно, людно, а тут как в воду кануло. Все занялись своими делами. Мужики службой государевой, парни — по хозяйству, со скотиной возятся, девки уселись за прялки. Даже Оксана закручинилась. Все больше сидит у окошка, задумчивая, странная.
Потолкавшись бесцельно, Тимофей вспомнил о своих делах, вернее, о том, что сказала ему Азиза: «Все должен знать казачий десятник Матвей Бряга. Он служил у твоего отца в Обдорске. Если еще жив, то искать его следует в Сибири. Та хоть и велика, но найти человека, из-за малолюдства, несложно».
— Вот и хорошо! С этого и начнем, — решил Тимофей и первым делом растолкал Турай-ад-Дина, поскольку дело происходило рано утром.
— Что случилось, господин, в столь ранний час? Определенно, местный холодный климат плохо на вас влияет. Эти варварские праздники, что даже шайтану придумать не под силу, с жутким названием «святки», слава Аллаху, закончились, и мы можем собираться в обратный путь.
— Турай-ад-Дин! Во-первых, обратно никто не возвращается, во-вторых, придумай себе нормальное русское имя, а то все смеются, да и мне неудобно.
— О Аллах! Вразуми своего заблудшего раба! Как неудобно звать? Этим именем нарекли меня родители, а придумал мой отец, достопочтенный, правоверный человек Динбей Абдурахман Бендер Бек. А почему не возвращаемся? Купцы закончили торговлю, а я договорился с воеводой Пушкиным, да продлит Аллах его годы, что тот даст нам охрану, два десятка казаков.
— Но я еще свои дела не закончил! Вот, к примеру, как найти десятника Брягу?
— Это просто устроить! — облегченно вздохнул не на шутку взволнованный Турай-ад-Дин. — Ступай к достопочтенному дьяку Петрухе Ушакову, что в канцелярской избе при воеводе служит. Это по его части. Здесь у русских можно поучиться. Каждый человек, что под их государем ходит, на бумаге прописан, и учет строгий ведется, сколько от него пользы.
От их перепалки поднялась и Оксана. Закутавшись в огромную шаль, она слушала мужчин, сидя на краю лавки. Было ясно, что тема мужского разговора ее сильно волнует. В красивой женской головке в эти минуты прокрутилось столько переживаний, столько страдания, что ни одному трагику описать не под силу.