За все грехи
Шрифт:
Но Иви, похоже, не сдается, и Бози снижает голос еще на полтона, разворачивается в кресле, отчаянно пытаясь уединиться.
– Да-да, я же сказал, поедем… но не в эти выходные, – доносятся его слова, похожие на рычание. – Милая, давай попозже. Целую. Пока-пока-пока.
Линда не сводит с него глаз и намерена возобновить разговор. Так просто Бози от Линды не отделается.
– Там не хватит места для двух платформ, – шипит она ему прямо в лицо, четко произнося каждое слово. – Ты хоть представляешь, что такое шесть мощнейших
– Это уже их проблемы, – властно заявляет начальник.
Линда с силой ударяет кулаком по столу, так что Бози слегка подпрыгнул, не в силах больше выдерживать ее натиск.
Она еще не знает, что за стеклянной перегородкой соседнего офиса за ней уже давно с любопытством следят серо-голубые глаза.
А в это время Линда тычет указательным пальцем в Бози и кричит ему в лицо:
– Главная проблема, шеф, не в горизонтальном душе, а в том, что ты сделал все через мою голову!
Он прижат к стене, закатывает глаза, уже зная, чем все закончится.
– Ты перекраиваешь мой проект и даже не удосуживаешься со мной посоветоваться!
Бози смотрит на нее, не дыша, – она права, и возразить ему нечего; но боковым зрением он следит за человеком в соседней комнате: этот богатый клиент находится практически рядом с ними. Уникальный случай, заказ на сумму с множеством нулей, он не может себе позволить его упустить. Что может подумать клиент о профессионализме его сотрудников? Будь проклят тот день, когда он установил между комнатами прозрачные перегородки. К счастью, Людовико Фассина и Аличе Вандзелла, старейшие архитекторы студии, любезно улыбаются и рассыпаются в комплиментах перед Томмазо Белли и его подругой Надин Харири, этими курочками, несущими золотые яйца. Уж они-то умеют обращаться с клиентами-мультимиллиардерами. Конечно, они не гении, как ученица Бози, но налаживать выгодные связи у них получается гораздо лучше.
– Это дело принципа, – снова принимается за свое Линда (Бози другого от нее и не ждал). – Я свое дело знаю и вкладываю в него силы и душу. Поэтому если уж я берусь за проект, то хочу, чтобы он был именно таким. И главное – чтобы ты был на моей стороне!
Бози старается говорить как можно спокойнее.
– Успокойся, Линда, – выжимает он из себя, подбородком указывая в сторону соседнего кабинета. – Ты тут спектакль устраиваешь, а там клиенты. Очень важные клиенты.
Он морщит лоб, на котором тут же появляется множество горизонтальных морщин. «Сколько ботокса потрачено впустую!» – думает Линда, едва сдерживая ехидную ухмылку.
Затем она резко поворачивается и видит через стеклянную перегородку Большие Серо-Голубые Глаза.
На мгновение Линда забывает о своей злости, о том, где находится, о своем трусливом начальнике. Эти глаза будто взяли ее в плен, и она не может отвести от них взгляд. Потом она видит и мужчину, на вид ему лет сорок с небольшим. Он холодный и безупречный, весь приглаженный,
– Кто это? Те, что хотели обставить виллу Гриппо-Белфи? – спрашивает Линда, придя в себя. В ее голосе слышится нотка любопытства.
Бози, воспользовавшись спадом напряжения, – он не знает, сколько это продлится, – моментально отвечает:
– Они самые. Андреуччи из Бассано дель Граппа отреставрировал фасад, а потом любезно направил их к нам, – на его лице появляется выражение триумфа. – С ними нужно обращаться бережно, в бархатных перчатках.
Взгляд Линды возвращается к людям за стеной.
Мужчина – сорокачетырехлетний Томмазо Белли, ледяная скульптура, излучающая магнетическое обаяние. Он работает в сфере международной дипломатии, а недавно вернулся на родину в Венето после двухлетней службы в посольстве Италии в Абу-Даби.
Его спутница Надин Харири. Врожденное чувство стиля. Ей сорок два года, но выглядит моложе лет на десять. Надин из тех женщин, которые, едва проснувшись, – уже в полном порядке, как после фотосессии для модного журнала. По происхождению – ливанка, из одной влиятельной бейрутской семьи, выросла и училась в Париже, говорит на пяти языках, в том числе и на итальянском.
Надин из тех женщин, которые, едва проснувшись, – уже в полном порядке, как после фотосессии для модного журнала.
Томмазо познакомился с Надин во время миссии на Ближнем Востоке, и они вместе уже семь лет. Оба богатые, образованные, холеные; идеальная пара, просто до тошноты идеальная. Недавно они купили виллу в палладианском стиле в районе Монтелло и пришли в студию Бози, чтобы подобрать для нее мебель. Из тысячи проектов, составленных для них Людовико и Аличе, они ни на одном не остановились: то слишком классический, то слишком эстравагантный…
Линда не знает, чем эти двое ее зацепили. Поэтому она на секунду отвлекается и снова на них смотрит.
Всего на секунду, потом ее мысли возвращаются к этому злосчастному горизонтальному душу.
– Ну, и что же мы будем делать с Гримани? – снова обращается она к Бозе с ухмылкой. – Надеюсь, ты дашь мне хотя бы поговорить с ними? Только я могу их переубедить.
– Нет, Линда, уже все решено, – отрезает Бози, выпрямляясь в кресле и глядя на нее с прищуром. – Ты отличный специалист, талантливый профессионал. Но твоя беда – чрезмерная гордыня, – заявляет он с таким видом, будто ведет психологический тренинг. – А это плохое качество, поверь мне. Будь осторожна.
Линда не может сдержать саркастическую улыбку.
«Эта история с пороками как будто меня преследует, – думает она. – Сначала Линус по радио, теперь вот и Бози. Нанюхались они, что ли, чего-то с утра?»
Может, это и совпадение, а может быть, кто-то действительно хочет ей что-то сказать… Линда трясет головой, прогоняя от себя эту мысль, возвращается в реальность, и ее вновь охватывает злость.
– Да, конечно. Но если мой грех – гордыня, то твой – трусость, – снова заводится она.