За все в ответе
Шрифт:
Л ю д м и л а И в а н о в н а. У высокого начальства.
П е т р о в. А высокому начальству тоже иногда надо подсказывать.
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Как? Приду я, что ли, к директору завода и скажу: «Иван Степанович, Кашкина надо начальником ставить». Так, что ли?
П е т р о в. Именно так.
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Да вы что? Да директор мне скажет: «Ты чего, Людмила, чокнулась, что ли? Твое дело — подготовить документы, а решать будем мы».
П е т р о в. Правильно. Решать будут они. Но подсказывать им надо обязательно.
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Вы что, серьезно?
П е т р о в. Вполне.
В
П е т р о в лежит на кровати, смотрит в потолок. В дверь постучали. Петров не ответил.
Г о л о с О л ь г и. Я знаю, что ты у себя.
П е т р о в. Если знаешь, тогда входи…
О л ь г а (входя). Мне надо с тобой поговорить.
П е т р о в. Мы уже говорили.
О л ь г а. Что у тебя с этой девочкой?
П е т р о в. Ольга, это мое личное дело…
О л ь г а. Уже не личное. Константинов сказал мне сегодня, что этот парень хочет устроить скандал.
П е т р о в. А это его личное дело.
О л ь г а. Извини меня, но этот командировочный роман несколько затянулся. Не пора ли тебе спустить на тормозах. Не собираешься же ты на ней жениться?
П е т р о в. На этот вопрос я тебе ответить еще не могу. Он у меня в процессе осмысления…
О л ь г а. Может быть, мои доводы тебе в чем-то помогут…
П е т р о в. Давай доводы.
О л ь г а. Ты собираешься ее брать в Москву?
П е т р о в. Такой вариант не исключен.
О л ь г а. Куда? У тебя же нет даже квартиры. В ту клетушку, которую ты снимаешь? Большая для нее будет радость? А что она будет делать в Москве?
П е т р о в. Что делать? Наверное, то же, что и здесь, — работать на заводе.
О л ь г а. Извини за банальность, но так и напрашивается: зачем же в Тулу везти самовар? В Москве восемь миллионов жителей. Половина из них — женщины. Отбрось старух и детей, и то останется не меньше миллиона молодых и прекрасных женщин. Ты только вдумайся: миллион. Какие возможности для выбора. А если серьезно… Я понимаю, каждый может увлечься, но увлечения проходят. Потом остается главное: чтобы с тобой рядом был человек, который бы тебя понимал. А умение варить борщи — это еще не самое главное.
П е т р о в. Я не знаю, как она варит борщи. Хотя мне хотелось бы, чтобы она это делала хорошо. Моя мать готовила великолепно.
О л ь г а. Ну, опыт наших матерей, к сожалению, не очень годится.
П е т р о в. Годится, годится. Этот опыт проверен веками! Как бы вы ни эмансипировались, мы по-прежнему любим добрых, нежных и верных… А кстати, умение готовить совсем немаловажно в нашей мужской жизни, учитывая, что общепит у нас еще на недосягаемой высоте, а язвенников становится все больше.
О л ь г а. Я-то думала, что понятие «любовь» в наше время чуть сложнее и многозначнее.
П е т р о в. Не верь тому, кто это говорит. Все даже проще и однозначнее: хочется или не хочется…
О л ь г а. Ну а тебе…
П е т р о в. Эту проблему я буду решать все-таки один на один с собою.
О л ь г а. Ну что же… мне почти все ясно, хотя, честно говоря, я этому вначале не придавала особого значения.
П е т р о в. Я тоже… (Уходит.)
О л ь г а (подходит к телефону, набирает номер). Подготовительный? Позовите Таню Елкину… Она в другой смене? (Снова набирает номер.)
Вечер. П е т р о в провожает Т а т ь я н у.
Т а т ь я н а. Как ваши исследования продвигаются?
П е т р о в. Заканчиваем. Через два дня будут слушать нас на парткоме.
Т а т ь я н а. Вика говорила, что вам уже билеты заказаны на воскресенье.
П е т р о в. На воскресенье? Раз, два, три, четыре, — пожалуй, успеем закруглиться.
Они подошли к дому Татьяны.
Ты меня не приглашаешь?
Т а т ь я н а. Нет… В восемь часов мы с Федором в кино идем. Я прошу тебя больше не приходить сюда.
П е т р о в. Очень интересно! Что случилось?
Т а т ь я н а. Ничего не случилось. Я так решила. То, что между нами было, не имеет никакого значения. Я уже забыла.
П е т р о в. Но я не забыл.
Т а т ь я н а. И ты забыл. За восемь дней ты даже не вспомнил обо мне…
П е т р о в. Извини. Все как-то навалилось, одно за другим.
Т а т ь я н а. Если хочешь знать, это самое оскорбительное, когда тебя ставят в очередь со всеми делами… Я все обдумала. Никаких обязательств мы друг другу не давали. А мне пора думать, как жить дальше. Мне ведь уже двадцать пять. И если не получилось большой любви, пусть будет хоть крепкая семья. А мне очень хочется, чтобы была семья. И у нас с Федором она будет. Дерево рубят по себе. Я ведь нормальная, обыкновенная баба с восьмилетним образованием и учиться дальше не хочу. Что бы ни говорили, у всех наших инженеров жены с высшим образованием. Да это и понятно. Больше общих интересов. И ты женишься на образованной. Будете вместе исследовать, обсуждать…
П е т р о в. Ну, женятся в основном не для обсуждений. О делах можно поговорить на работе и совсем не обязательно — в постели.
Т а т ь я н а. Прости меня… Мне было с тобой и приятно и интересно, но я, дура, замуж хочу…
П е т р о в. Ты хочешь сказать, что я должен тебе сделать предложение?
Т а т ь я н а. Вот видишь — должен! А никто никому и ничего не должен. Человек хочет или не хочет… Так вот: нам надо сегодня разойтись. Так будет лучше для меня. Ты же знаешь, у нас в городе все и про все знают. Пусть лучше люди не думают, что ты меня бросил, со мной такое уже один раз случилось, а если еще раз случится, мне отсюда уезжать надо. Люди как ведь рассуждают: если у нее с двумя не получилось, наверное, у нее дефект какой есть. А мне и вправду замуж пора… Спасибо тебе за все. Только больше никаких действий не надо. Я тебя очень прошу об этом… Двадцатого мы с Федором подаем заявление в загс. О тебе я ему рассказала. Он мне простил. (Убегает в дом.)
В отделе кадров.
П е т р о в занят подсчетами на обычных конторских счетах, В кабинет врывается Л ю д м и л а И в а н о в н а.
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Михаил Петрович, скандал. Надо милицию вызывать. Пусть их проучат на пятнадцать суток. Это же мелкие хулиганки.
П е т р о в. А что случилось?
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Три дня назад мы двух абитуриенток приняли — Лукашину и Тимакову.