За все в ответе

Гельман Александр

Председательствующий стучит по графину.

У л и н. Это к данному делу не относится. (Расставляя слова железным порядком.) Вы получили, фактически дав взятку, дефицитное оборудование, предназначенное по плану, возможно, такому же колхозу, у которого тоже нужда, тоже дети, но он не имеет возможности отвалить куш. Значит, побеждает богатый?..

Кудашев садится.

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й (посмотрев

в бумаги). Вызывается свидетельница Аллаярова.

Появляется С а у б а н - а п а — невысокая, убеленная сединами женщина. Ей шестьдесят пять лет.

С а у б а н - а п а (близоруко озираясь). Я ничего не вижу. Я разбила очки.

Кадрия, вскочив, быстро подходит к ней.

В левую дверь просовывается голова д е в у ш к и.

Д е в у ш к а (скороговоркой). …рис… лманович.

Улин оборачивается.

Вас к телефону. (Исчезает.)

На вопросительный взгляд Улина председательствующий кивает. Тот направляется к двери.

С а у б а н - а п а. Где он? Где?

Кадрия подвела ее к Сагадееву и остановилась. В это мгновение слева освещается столик с телефоном.

У л и н (поднимает трубку). Мама?

С а у б а н - а п а. Мурат… мальчик мой. (Давясь слезами, неожиданно утыкается лицом в грудь Сагадеева.)

Конвойный растерялся — не знает, что предпринять.

У л и н. Схватки? Рожает? Как — рожает? Но ведь восемь месяцев… Пока вызови неотложку! Все.

Столик с телефоном погружается в темноту.

П е р в ы й з а с е д а т е л ь. Да будет вам, гражданка…

Кадрия садится. У л и н возвращается.

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Назовите, пожалуйста, ваше имя.

С а у б а н - а п а. Аллаярова Саубан.

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Кем вы работаете в колхозе?

С а у б а н - а п а. Заведующей фермой. Я всю жизнь заведую фермой.

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. С какого времени вы знаете подсудимого?

С а у б а н - а п а. Мы росли в одной деревне. По работе знаю с пятьдесят восьмого года, как он стал председателем.

В т о р о й з а с е д а т е л ь. Скажите, а как он стал председателем?

С а у б а н - а п а (вздохнула). Весной того года Мурат… Мурат Гареевич приехал к нам в деревню. Он работал в обкоме партии, мы с ним долго не виделись. Думали, забыл родину, не мила деревня стала. Оказалось, он каждое лето жену на лечение возит… Собрались мы вот так, разговариваем, а кого ни коснись — поездила жизнь на горбу у каждого. Люди тогда

уже ни во что не верили. Многие подались в город. Несколько десятков человек еще держались за колхоз; как говорится, до победного конца… А как до войны у нас хорошо-то было… Полно молодежи. Вечером как с песнями, с гармониями пойду-ут… А теперь — какие уж там песни.

У л и н (председательствующему). Простите, какое это имеет отношение к делу?

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й (взглянув на первого заседателя и получив неопределенный жест, второму заседателю). Вы настаиваете на своем вопросе?

В т о р о й з а с е д а т е л ь. Да, настаиваю.

П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й (к Саубан-апа). Продолжайте.

С а у б а н - а п а. Ну вот, взялся Мурат… Гареевич за голову. «Это самый худший признак, говорит, когда люди перестают петь…» До войны у нас председателем был его отец. Он и организовал колхоз. Под Москвой погиб… Как раз в эту пору мы без председателя были. Уже двенадцать их после войны сменилось. Теперь вовсе зашли в тупик: со стороны, чужого, уже ни за что не хотели, а у себя — выбирать некого. Тут один из мужиков и спрашивает: «Мурат, а если мы тебя выберем, ты имеешь право отказаться?» «Оставьте, — говорю, — не знаете, где он работает!» Но притихли… И вот Мурат отвечает: «Если выберете, нет у меня такого права…»

К у д а ш е в. Тут-то дед мой и сказал — число нехорошее: тринадцатый…

Председательствующий строго посмотрел на него.

С а у б а н - а п а. Ага… Ладно. Собрали общее собрание — проголосовали. Единогласно! А через неделю он приехал насовсем — с женой и дочкой. Ах ты господи, увидали мы его жену — и ахнули! (Смотрит перед собой, будто видит все, о чем рассказывает.) Стройная, лицо белое, волосы черные, а в глазах — счастье, и нежность, и боль…

К а д р и я (не поднимая глаз, тихо). Не надо, Саубан-апа…

С а у б а н - а п а. Они, оказывается, на войне поженились. Там ее и изранили; теперь с одним легким жила…

В т о р о й з а с е д а т е л ь. Простите, она…

С а у б а н - а п а. Умерла. На третий год, как в колхоз переехали… Умирала уже, угасала, а каждый вечер выходила в поле И ждала мужа. Как увидит его — встрепенется вся, засветится… Умирала, а не делила жизнь на счастье и несчастье, знала: жизнь — она и есть счастье и недуг…

В т о р о й з а с е д а т е л ь. С чего Сагадеев тогда начинал?

С а у б а н - а п а (закивала головой). Пошли мы с вам на другой день по хозяйству — было у нас несколько десятков лошадей, овечек, сорок три коровы, один племенной бык и одна коммунистка. Это я, значит. Иду и думаю: с чего же начнет? Триста тысяч долгу, корма нет, коров собираемся на веревках подвешивать, работать никто не хочет. Мурат вот так зажал лоб руками: «Ох, голова раскалывается, Саубан-апа», — говорит. Гляжу на него и думаю: глупый ты, глупый, от такого места отказался… Ведь двенадцать председателей ничего не смогли. Их как-никак райком ставил… Ну вот, остановились мы наконец перед племенным быком. Ручеек его звали. А как раз время случки начиналось. «В деревне есть еще бык?» — спрашивает Мурат. «Нет, — говорю, — все этим пользуются». «Вот с него и начнем, — говорит он. — За случку — сто рублей». «Иди-ка ты, — говорю, — спокон веку пользовались бесплатно, а ты…» — «Делай, что сказано!» Я и примолкла…