За всеми зайцами
Шрифт:
– Да, он в консульство ходил в пятницу, – вмешалась я, – а Ван Гог в воскресенье еще висел, значит, он снял его прямо перед отлетом. Вот сволочь.
– Гроб, – внезапно сообразила Оксанка, – вот почему лысый боров хотел вскрыть гроб, чтобы спрятать украденное. Ну, кому придет в голову проверять последний приют бедной российской туристки. В Москве тоже не станут досматривать. Бьюсь об заклад, он рыдал на таможне и хватался за сердце, рассказывая о кончине любимой мамы. Она подала мне трубку:
– Позвони-ка ворюгам. В квартире у Костика долго никто не подходил, потом раздалось гнусавое:
– Алло.
– Это я, Даша,
– Ужасно. Горячего не дали, стюардессы – хамки, да еще полный самолет неуправляемых детей. Теперь голова раскалывается.
– А больше ничего не беспокоит?
– А что должно беспокоить?
– Совесть, хотя, скорее всего, у вас ее просто нет.
Трубку перехватила Лелька:
– Не смей кричать на моего мужа!
– Да твой он, твой, мне и даром не нужен, а вот Ван Гога хочу получить обратно.
Воцарилась тишина, потом Костик проговорил:
– Намекаешь, что я украл картину?
– Не намекаю, а утверждаю. Верни полотно по-хорошему, иначе пойду в полицию.
Бывший муж трубно засмеялся:
– Иди, иди, прямо сейчас. И в какую: французскую или российскую? То-то там обрадуются. Сигнализация у картин была? За руки кто меня ловил? Свидетели где? Может, сама Ван Гога продала, а на меня валишь. Знать не знаю, куда картина подевалась. Я ее через границу провозил? Будешь приставать – подам в суд за клевету.
И бросил трубку. Наташка смотрела на меня расстроенным взглядом. Она сразу поняла, что Ван Гог пропал безвозвратно, и понимала, как я переживаю.
– Послушай, – вдруг сказала она, – помнишь, как я потеряла кошелек с нашим стратегическим запасом?
Было такое дело. Как раз накануне Нового года. До этого мы пять месяцев откладывали из наших копеечных зарплат кой-какие денежки. Задумали грандиозные подарки для Аркадия и Мани и обильный стол к празднику.
То ли Наташка положила портмоне мимо сумки, то ли его просто украли, но из Детского мира она тогда пришла в слезах и без покупок. В долг мы принципиально не брали, опираясь на мудрость "берешь чужие ненадолго, а отдаешь свои и навсегда", поэтому 31 декабря на столе красовалась селедка с репчатым луком.
– Вот та пропажа была настоящей драмой, – продолжала Наталья, – а сейчас что, последнего лишились? Да и Ван Гог достался дедушке Макмайеру по дешевке. Его тогда в Европе никто всерьез не принимал, считали сумасшедшим, идиотом.
– Конечно, картину жаль, но хуже всего ощущение гадливости, чего-то грязного, куда ткнули носом, – вздохнула Оксанка.
И она оказалась права. Всю ночь и утро следующего дня меня мучила моральная изжога. Днем, по дороге в больницу, решила пока все-таки ничего не рассказывать Оле. Когда еще вернется домой. И потом, всегда можно соврать, что полотно отдали на реставрацию. С этими мыслями я поднялась к невестке. Та сидела в постели с грудой воздушных шариков.
– Что ты делаешь?
– Велели надуть десять шариков. Каждый день ерунду всякую придумывают. Зато знаю теперь, кто родится.
– Девочки!
– Нет.
– Мальчики…
– Нет.
– Не пугай меня, кто же?
– И девочка, и мальчик, королевская парочка.
Вот радостная новость. Девочку заберу себе, а мальчишку пусть сами воспитывают. Оля выглядела довольной и отдохнувшей.
– Тебя сегодня навестит Луиза, мы с ней вчера договорились: я днем, она вечером.
После обеда визит завершился. Медсестра занавесила окна, я поцеловала
В больших кожаных креслах сидело множество женщин с разными сроками беременности. Кого-то выписывали, кто-то, наоборот, ложился в клинику. Несколько счастливиц держали в руках букеты, а новоиспеченные папы млели, заглядывая в кружевные кульки. Неожиданно меня тронули за локоть:
– Даша, как я рада вас видеть.
Около стены сидела улыбающаяся Каролина Роуэн. Выглядела дама превосходно, правда, была несколько бледновата. Судя по рассказам Луизы, ее мать стояла одной ногой в могиле. Однако перед моим взором явилась элегантная, ухоженная женщина без возраста.
– Добрый день, Каролина, как вы оказались здесь?
– Ничего особенного, дежурный визит к гинекологу. А у меня предложение – выпьем вместе кофе, а то Лу все время у вас гостит, надо же нам тоже познакомиться поближе. Я знаю чудесное местечко и недалеко. А потом подвезу к вашей машине. Отказать в такой милой просьбе невозможно, и Каролина стала плутать по улочкам. За разговором я не сразу поняла, что мы отъехали довольно далеко от центра и несемся по окраинным переулкам.
– А где же кафе?
– Да вот тут, рядом. Я почувствовала укус комара, взмахнула рукой, и мир исчез.
ГЛАВА 26
Шел дождь, он падал крупными каплями на лицо, стекал за шиворот. Пахло сыростью, гнилыми тряпками, и было темно. Через секунду я поняла, что лежу с закрытыми глазами, и разлепила веки.
Перед взором предстал жуткий потолок с трещинами, из которых капала грязная вода. Увернуться от душа не представлялось возможным. Руки и ноги отказывались повиноваться, шея не поворачивалась. Несколько минут понадобилось, чтобы сообразить: кто-то спеленал меня, как младенца. Все тело, перехваченное, как свивальником, жесткой материей, немилосердно болело, жутко хотелось есть и пить. Заорать тоже представлялось проблематичным – во рту торчал отвратительно воняющий рыбой кляп. Единственным, что еще могло двигаться, – были глаза, и я попыталась обозреть помещение.
Больше всего комната напоминала заброшенный чердак. Низкий потолок, деревянные стропила. В углу – круглое, покрытое грязью окошко, возле стен кучи то ли тряпок, то ли сена. Тут и там валялись вещи – сломанный стул, несколько ботинок. Какие-то коробки и сундуки громоздились прямо возле лица. Воздух наполняли омерзительные запахи.
Я попыталась пошевелиться. Как бы не так – своеобразная смирительная рубашка даже дышать позволяла с трудом. Почему я оказалась связанной в незнакомой комнате? Навряд ли меня так одели любящие друзья, скорей всего кто-то желает со мной расправиться. Сейчас придет убийца и… От ужаса я с удвоенной силой принялась елозить по полу. Бесполезно, ничего не изменилось. Что делать! От отчаяния и злобы я чуть не лишилась рассудка и продолжала обшаривать глазами чердак. И тут взор упал на дивную вещь, похожую на шинковку. Как раз такая гигантская терка была у бабушки в деревне. Осенью на ней нарезали горы вкусной белой капусты. Узкое длинное лезвие ловко рубило тугие кочаны. Хотелось надеяться, что и эта шинковка такая же острая. Но как к ней подобраться. Я в одном углу, она в противоположном, и ползти нет возможности. Зато можно перекатываться!