За всеми зайцами
Шрифт:
Собравшись с силами, я попробовала перевернуться на живот. С третьей попытки получилось. Потом опять на спину. Через какое-то время я вплотную подкатилась к терке и принялась тереться об нее боком. Пот тек по лицу, тело, тоже вспотевшее под тряпками, немилосердно чесалось, от напряжения заболел живот, и безумно захотелось в туалет. Но в какой-то момент вдруг почувствовала, что могу шевелить левой рукой, еще пара секунд, и руки вылезли из тряпичного кокона. С удвоенной силой я стала вытаскивать ноги. И вот, наконец, стою свободная и покачиваюсь от
В мгновение ока к грязному окошку были подтащены ящики, стекло разбито, и вот уже моя голова высунулась наружу. К счастью, земля совсем близко – этаж второй, не выше.
Кряхтя, я пролезла в окошко, повисела немного на руках и кулем рухнула вниз. Жуткая боль разлилась от щиколотки до бедра. Встать на ноги оказалось невозможным. К тому же обвалилась прямо в кусты дикой ежевики, и теперь к боли в ноге прибавилась еще боль от большого количества царапин и ссадин.
Полежав пару минут, попробовала принять вертикальное положение. Оказалось, что могу даже медленно идти. Чувствуя себя русалочкой, я медленно поковыляла вдоль забора, увидела калитку и вывалилась на небольшую тихую улицу. Справа и слева стояли типовые одноэтажные дома, казавшиеся заброшенными. Итак, я в пригороде Парижа, пока, правда, непонятно где, сейчас найду название улицы.
Синяя табличка, висевшая на углу, не внесла ясности – "Oberstrbe". Какое странное название, никогда не слышала такого. Мои руины ползли по непонятной улице, постанывая от боли. Господи, хоть бы кто-нибудь попался навстречу, или просто увидеть телефонную будку, в полицию можно позвонить бесплатно.
Кое-как добравшись до перекрестка, повернула налево и оказалась… на громадном проспекте, полном машин, магазинов и людей. От шума закружилась голова, я прислонилась к стене, с трудом сдерживая дрожь в коленях.
Мужчина в форме, напоминавшей полицейскую, обратился ко мне:
– Kann ich helfen?Was ist los?<Могу я помочь? Что случилось? (нем.) >
– Боже, что это, я не понимаю ни слова. Язык непонятен.
– Sind sie krank?<Вы больны? (нем.) > – продолжал настаивать мужчина. Внезапно все завертелось, на уши надвинулась шапка, звук пропал, а за ним погас и свет.
Затем появились тихие голоса:
– Nicht so schnell, bitte<Не так быстро, пожалуйста (нем.) >
– Aha, sie hatdie Augen geffnet!<Ага, она открыла глаза (нем.) > Молодой худощавый мужчина в белом халате, ласково улыбаясь, проговорил:
– So, wieheiben Sie?<Итак, как вас зовут? (нем.) >
Я посмотрела на него:
– Где я?
– Sprechen sie deutsch?<Вы говорите по-немецки? (нем.) >
Deutsch, на это познаний хватило. Ну надо же, врач
– Нет, нет, nicht franzusich!<Нет, французский! (нем.)>
Доктор удивленно вскинул брови, вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся вместе с молоденькой сестрой. Та заговорил на ломаном французском:
– Вы иностранка?
– Где я?
– В больнице города Бремен.
– Где?
– В больнице города Бремен.
– А что, во Франции есть Бремен? Медсестра с жалостью посмотрела в сторону врача.
– Нет, Бремен в Германии.
– Я что, в Германии?
– Ну да, – терпеливо продолжала медсестра, – в городе Бремен.
– А как я сюда попала?
– По "Скорой помощи". Привезли полицейские. У вас вывих правой ноги, множественные ушибы и ссадины. Сообщите, пожалуйста, имя, фамилию и дату рождения.
– Можно позвонить в Париж? Хочу вызвать родственников.
Сестра обратилась к врачу, и какое-то время они тарахтели и лаяли. В конце концов в палату торжественно внесли радиотелефон. Плохо слушающимися пальцами я набрала номер, подошла Наталья. Услышав мой голос, она стала вопить что-то нечленораздельное, потом, наконец, догадалась позвать свободно владеющего немецким Аркадия.
Начались переговоры с доктором. Какой, однако, кошмар, когда не понимаешь ни слова. И до чего же ужасный язык: грубый, лающий, отрывистый, не то что мелодичный и ясный французский. С этими мыслями я отбыла в царство Морфея.
Домашние примчались на следующее утро. Еще не принесли завтрак, а они уже тут как тут: Наталья, Аркадий и Оксанка, хорошо хоть детей не взяли.
– Ты знаешь, что Жорж уже три дня ищет тебя по всей Франции? – заорал с порога сын. – Полиция поднята на ноги, а я насмотрелся на разнообразные обезображенные трупы.
– Каждого утопленника, хоть чуть похожего на тебя, совали нам под нос, – подхватила Наталья, – ума можно решиться. Только Оксанка на них спокойно смотрела.
– Мне это тоже не нравилось, – подхватила эстафету Оксанка, – все время ожидала увидеть в прозекторской твою дурацкую морду.
– Могли бы спросить о моем самочувствии, – обиделась я.
– Нет, это ты нам скажи, где была, – опять начал орать Аркадий, – каким образом попала в Германию? Что за чертовщина, ну погоди, вот отвезем домой и отдадим Жоржу, узнаешь где раки зимуют!
В палате сразу похолодало… Встречаться с комиссаром не хотелось. Скорей всего он начнет страшно ругаться. На всякий случай, я откинулась на подушки и демонстративно застонала.
– Не прикидывайся, – улыбнулась Оксанка, – вывих – это не смертельно. К тому же колют обезболивающее, скорей всеuо у тебя ничего и не болит. Лучше расскажи, где была?
– Не знаю, на чердаке.
– Где?
– На чердаке какого-то дома, я и не подозревала, что столько времени прошло, то-то ноги тряслись, небось не кормили ничем.