За Японию против России. Признания английского советника

Henry C. Seppings Wright

With Togo: The Story of Seven Months’ Active Service Under His Command Hurst and Blackett, London 1905

За последний год появилось так много книг о войне на Дальнем Востоке, что, по всей вероятности, многие сочтут совершенно излишним всякое новое добавление к этому длинному перечню. Но почти все изданные книги занимаются исключительно разбором военных операций на суше, совершенно не упоминая о ведении дел на море, или сообщают о них очень мало сведений. Японские начальствующие лица только после больших хлопот разрешали корреспондентам присутствовать в действующей армии, поэтому казалось полнейшей невозможностью, чтобы корреспонденту удалось добиться позволения находиться на военном корабле и принимать участие в действиях флота. На мою долю выпало счастье получить почти недостижимое, потому что с августа 1904 г. до февраля 1905 г. я служил на нескольких судах,

принадлежавших к составу эскадры адмирала Того. Это преимущество не было распространено ни на какого другого корреспондента, или вернее сказать, ни на какого другого иностранца, за исключением великобританских морских агентов, являвшихся представителями единственной державы, пользовавшейся такой исключительной привилегией. Все японские моряки, начиная с адмирала Того до последнего матроса, обходились со мной с величайшей предупредительностью и делали все зависящее от них для того, чтобы мое пребывание между ними было приятным и счастливым. Вдобавок, мне постоянно предоставляли все случаи для присутствования при различных операциях, чтобы я мог всесторонне изучить подробности той изумительной системы организации флота, которая так много способствовала достижению успеха японцами на море. Но я присутствовал не при одних только морских операциях: благодаря доброте адмирала Того мне было разрешено высадиться на берег и разбить палатку на вершине горы в шести милях от русских батарей, откуда я мог наблюдать одновременно за сражениями на суше и на море в продолжении своего пятинедельного пребывания на этом биваке. Большая часть моего времени была посвящена присутствию при морских операциях, в которых я принимал участие, как находившийся в числе судового состава, и главным содержанием этой книги является рассказ о моих впечатлениях, вынесенных за время пребывания на действительной службе в японском флоте.

С.-Р.Гавант. Июнь 1905 г.

5 марта 1904 года я покинул Англию с целью посетить Японию и попробовать ближе познакомиться с ее флотом, заслужившим впоследствии такую почетную мировую известность. Задача эта представлялась далеко не легкой. Все наперерыв старались мне доказать, что иностранцу наверное окажется невозможным добиться разрешения находиться на одном из японских военных судов. Но для военного корреспондента не должно существовать слово «невозможно». Рекомендательные письма сэра В. Армстронга Нобль и К°, собственника всемирно известных Эльсвикских верфей, адресованные японскому морскому министру и другим влиятельным лицам в Токио, позволяли мне надеяться на успех, несмотря на все зловещие предсказания моих друзей.

Все путешествия очень похожи одно на другое; кроме того, поездка в Японию описывалась такое бесчисленное количество раз, что я не буду утруждать читателя длинным рассказом о моем путешествии через Канаду. В Ванкувере мне пришлось остановиться на один день в ожидании очередного парохода «Empress of India» Канадской Тихоокеанской компании.

Несмотря на свежую погоду и холод, переход океаном оказался прекрасным! Крикет, биллиард на палубе, также и беседы за трубкой и вином оживляли монотонный переход и возбуждали аппетит, необходимый для того, чтобы оценить по достоинству обильный и роскошный стол этой пароходной компании. В числе пассажиров находилось несколько английских офицеров с их семьями, несколько дипломатов и много японских офицеров, – первых, с которыми мне пришлось встретиться. Между ними был один принц императорской крови и много офицеров, бывших военных и морских агентов в различных государствах. Между последними особое внимание обращал на себя капитан 1 ранга Сакаи, из рода древних Даймё, возвращавшийся на родину из С.-Петербурга. Это был спокойный, сдержанный человек, по-видимому искренно сожалевший о начатии военных действий. «У меня так много друзей в Петербурге, – говорил он, – и только недавно я простился с адмиралом Макаровым, который, – прибавил он с меланхолической улыбкой, – надеется скоро встретиться со мной на Дальнем Востоке».

Приведу здесь кстати рассказ об адмирале Макарове, который, как известно большинству читателей, был одним из подписавших Симоносекский договор по окончании японо-китайской войны. Во время выработки условий трактата японцы заявили о своем желании оставить за собой Порт-Артур и временно занять Ляодунский полуостров. Макаров быстро вскочил и, положив свою саблю на эту часть карты, запальчиво воскликнул: «никогда» [1] .

Первое, что меня поразило в японцах, это их изумительная благовоспитанность, и последующее, более близкое знакомство с ними только подтвердило мое первоначальное мнение. Очень мало кто из них знал по-английски, но все бегло говорили по-французки и по-немецки. На опасения некоторых дам быть захваченными в плен владивостокской эскадрой они только улыбались и пожимали плечами. Очевидно, они были прекрасно осведомлены на этот счет, так как их разведочная служба является одной из наиболее совершенно разработанных отраслей их дивной военной организации, но мне казалось в то время, что русские могли бы взять ценный приз, выйдя навстречу нашему пароходу. Как бы там ни было, но русские крейсеры не вышли, и мы благополучно достигли берегов Японии. С помощью лоцмана мы миновали минные заграждения, защищающие Токийский залив, и 5 апреля

стали на якорь в прекрасной обширной гавани Иокогамы. Пароход немедленно был окружен оригинальными японскими лодками с острым носом, на которых выехали навстречу своим возвращавшимся родным многие японские семьи. Я сошел на берег в пять часов и первоначально остановился в гостинице «Ориенталь».

На следующее утро я отправился в Токио с целью вручения своих рекомендательных писем, что заняло у меня большую часть дня. Вечером я переехал в гостиницу «Метрополь», которую пришлось сделать своей главной квартирой в виду переполнения отеля «Империал». Дело в том, что в Токио очень много гостиниц на японский лад и очень мало на иностранный. Лучшей гостиницей бесспорно считается Hotel Imperial, а так как кроме всех остальных удобств, она находится гораздо ближе к посольствам и министерствам, то естественно, что корреспонденты отдают ей преимущество. Я имел честь немедленно по моем прибытии быть избранным в члены Токийского клуба – отличие, особенно лестное для корреспондента, тем более, что все телеграммы и новости с театра войны в клубе получались гораздо раньше, чем где-либо в городе. Кроме того, там можно было постоянно встретить большинство японских политических деятелей и официальных лиц, представлявших собой безукоризненно воспитанных джентльменов. Гостеприимство японцев не знает пределов; предупредительность их по отношению к чужестранцу, находящемуся в их доме, вошла в пословицу. Я должен сознаться, что меня невольно пленяли эти токийские чародеи, если можно употребить подобное выражение относительно мужчин. Со мной согласится всякий, знающий ближе этих чарующе любезных людей.

Устроившись в Токио, я сразу принялся за осуществление своих планов. Прежде всего я отправился к представителю Эльсвикской фирмы, капитану 1 ранга Бойль, одному из английских офицеров, доставивших в Японию «Ниссин» и «Кассугу», оказавшие впоследствии такие ценные услуги.

Эти два крейсера строились в Эльсвике [2] и достойно поддержали славу величайшей кораблестроительной фирмы. Капитан Бойль только недоверчиво покачал головой, услышав о цели моего прибытия в Японию. «Они даже не разрешат вам близко подойти к их верфям и арсеналам, и тем более не допустят вас находиться на каком-либо из их военных кораблей. Чего вы хотите, если они не позволяют что-либо видеть даже иностранным морским атташе?»

Это был сильный удар, но интересы фирмы побуждали меня не останавливаться перед препятствиями. Я все-таки написал просьбы различным официальным лицам, намереваясь, по крайней мере, пустить дело в ход. Кроме того, я обратился за советом к агентам. Гостеприимный представитель фирмы Жардин Матисон жил в Иокогаме, куда я и отправился, чтобы с ним познакомиться. Он был чрезвычайно изумлен, услышав о моем желании, и даже выразил сомнение в том, станет ли даже морское министерство и рассматривать подобную просьбу.

«Но ведь в худшем случае мы только подвергаемся риску получить отказ», – настаивал я.

Серьезно обсудив положение, мы выработали план действий. Не вдаваясь в подробности, упомяну только о том, что мне посчастливилось заручиться содействием крупного японского коммерсанта, г. Таката, одного из самых популярных и влиятельных людей в Токио, и г. Кондо, другого многообещающего молодого человека.

Результатом хлопот было прямое обращение с просьбой к самому морскому министру. Подав прошение, мне ничего более не оставалось делать, как только ждать результата и надеяться, хотя дело мое было слишком ничтожно по сравнению с грандиозными задачами и решениями, лежавшими в то время на ответственности правительства.

Я проводил время, посещая товарищей корреспондентов, изучая японские нравы и глубоко наслаждаясь причудливыми красотами Токио. Надо было посетить и разные общественные парки, сады, театры, вечера и тому подобные места забав и развлечений.

Свойство японцев делать все основательно бьет в глаза в Токио на каждом шагу, даже по отношению к уходу за деревьями. Они тщательно подрезают деревья своих общественных парков и предохраняют их от влияния времени и непогоды. Если срезается толстый сук, на ствол делают накладку, похожую на большой железный обруч, плотно прилегающую к дереву для предупреждения гниения. Некрасивые трещины и дупла в деревьях заливаются цементом не менее заботливо, чем зубной врач пломбирует пустой зуб, – в результате деревья их садов и парков имеют всегда вполне здоровый вид.

Японские базары представляют собой громадные склады, где можно купить всевозможные дивные, оригинальные японские вещи, и являются неистощимым источником наслаждения для европейца. Тщательно обдуманная система дверей заставляет посетителей двигаться постоянно в одном направлении и проходить перед прилавками в строгом порядке. Эта превосходная система предупреждает всякую толкотню. Продавцы никогда не пристают с предложениями покупки товаров и выглядят всегда веселыми и довольными. Купили вы, – вас усиленно благодарят; не купили – вас провожают ласковым взглядом. При некоторых базарах устроены сады, где в горшках выставлены на продажу всемирно известные карликовые деревья. Тут же, рядом, небольшие пруды с множеством неповоротливых золотых рыбок редких сортов, которые целый день лениво дремлют в светлой воде, едва сдвигаясь с места, когда в пруд опускают сачок.