За занавесом прошлого
Шрифт:
========== Глава 36. За занавесом прошлого. ==========
Итачи вернулся в мою палату ближе к вечеру. Взволнованный и потрепанный он метался из угла в угол, время от времени покачивая головой и хмурясь. Я не понимала в чём дело. Несколько раз звала его, но тот лишь вздрагивал, натягивал измученную, но всё же теплую улыбку, и снова замыкался в себе.
Первый час я просто растерянно наблюдала за ним и за его резкими несвязанными движениями. Второй час был уже мукой для меня, и я, нервно перебирая кончики своих длинных спутанных волос, вздрагивала каждый раз, когда Итачи останавливался посередине комнаты. На несколько
Когда стрелки часов оповестили меня, что прошёл еще час, Итачи, видимо, утомился расхаживать взад-вперед. Осторожно присев возле моей кровати и взяв меня за руку, он начал напевать себе под нос какую-то мелодию. У этой своеобразной колыбельной был похожий эффект со снотворным: в скором времени я уснула крепким сном.
Увы, но в этот раз меня не тревожили беспокойные сны, и проснувшись, я узрела лучезарную ободряющую улыбку Итачи. Он был, как и всегда, собран и обаятелен, словно бы на его плечи никогда не ложились проблемы. В бездонных глазах сиял яркий огонёк: видимо, эти долгие часы, которые он потратил на свои глубокие размышления, не прошли даром.
Я лениво зевнула и потянулась. Итачи только улыбнулся и прошептал:
– Потягушки?
– Честное слово, я вскидывала руки в неистовой ярости к бытию. Понятия не имею, как это всё перешло в потягушки…
Мы оба засмеялись, а затем я потянулась к нему. Итачи изловчился, сидя на самом краю кровати, и прильнул к моим губам. Затем улыбнулся еще шире, и я снова отметила про себя, насколько сильно он похож этой улыбкой на Наруто.
В комнате царил мрак. За пыльным окном - глубокая ночь. Звезды раскинулись по всему небосклону, сверкая во тьме, словно маленькие светлячки. Я проспала как минимум часов пять-шесть. Всё это время Итачи терпеливо дожидался моего пробуждения. На лице его - смертельная усталость.
– Тебе бы отдохнуть, Итачи, - ласково протянула я, проводя рукой по его темным волосам.
Учиха отрицательно покачал головой. Я привстала и облокотилась спиной о спинку кровати, освобождая место для Итачи. Тот еще несколько минут упрямился, но быстро сдался и устало опустил голову на мои колени. Я запустила свои длинные пальцы в его спутанные волосы, и он словно бы успокоился. Дыхание его быстро выровнялось.
– Я бы раньше никогда не поверил, что Петля существует, - с тревогой произнёс он. – Ты только представь… Петля Времени, которая обрекает одного человека, а точнее разные образы одного человека, на вечные муки. Возвращать в прошлое новую копию себя снова и снова, пытаясь исправить то, что предыдущий не смог.
– Я восемьдесят третье поколение, - тихо прошептала я, а Итачи вздрогнул. – Почему ты сразу понял, что я имела в виду, когда сказала сегодня утром про Петлю?
Любопытство - страшное сила.
– Я и не знал. Просто слово «время» можно было прочитать на священном камне Учих… - начал он тихо. – С помощью Мангекё Шарингана, который перед своей смертью отдал мне Шисуи, я смог кое-что прочитать. Петля Времени – это наивысшее наказание Судьбы за то, что человек посмел каким-либо способом воспротивиться ей.
– Неужели это было написано?…
– Еще бы! – его голос становился всё тише и тише. – Это единственное упоминание о Петле Времени. Впрочем, даже если бы Учихи и знали об этом упоминании, они бы никогда не
– Если быть точным, то Судьба не расписывает жизнь человека по полочкам, - прервала его я. – Она лишь… требует чего-то одного…
– И если это одно условие не выполняется, то Судьба гневается, - закончил за меня Итачи.
– Ты прав. Вот только исправить всё это сложно…
Итачи вздохнул:
– Все поколения связанны между собой, хотят они того или нет. Это выражается во снах или видениях, где человек может видеть себя в альтернативной реальности. Например, ты видела во снах девушку, похожую на тебя. В этой реальности, альтернативный я убил альтернативную тебя. И не зря, эта информация о Петле записана именно на камне Учих. Шаринган позволяет помочь человеку, попавшему в Петлю, воссоздать в каком-либо измерении образы всех поколений на некоторое время…
Я опешила. Сердце екнуло, и на несколько секунд я забыла, как дышать. На глазах навернулись предательские слёзы. Я так сильно закусила губу от волнения, что почувствовала привкус крови.
– Ты… - Мой голос дрожал. – Поможешь?…
– Да, - почти неслышно прошептал он. – Но чуть-чуть попозже…
Так он и заснул на моих коленях, погруженный в глубокий сон, полный по-детски наивных сновидений.
***
– Имей в виду, Сакура, этот шаринган не мой, - с серьезным выражением лица, которое немного пугало меня, говорил Итачи. Он пристально смотрел в мои глаза, пытаясь в них что-то найти. – Я бы мог использовать свой Мангекё Шаринган, но боюсь, что мои глаза не смогут выдержать такого. Это очень мощное гендзюцу, из-за которого есть возможность полной потери зрения. Шаринган Шисуи исчезнет после этого навсегда.
Я кивнула, а Итачи продолжил:
– А теперь непосредственно о том, что я собираюсь сделать. Я наложу на тебя гендзюцу с помощью своего Мангекё и постараюсь «покопаться» в твоей голове. Как только мне удастся найти связь между всеми этими образами, то я наложу на это воспоминание еще одно гендзюцу, но уже с помощью шарингана Шисуи. Это поможет мне «подцепить» память и воссоздать восемьдесят три предыдущих образа Сакуры в твоей голове…
Я тяжело вздохнула. Мне пришлось выслушивать это уже в сотый раз, и в столько же раз удивляться, отчего так сильно волнуется Итачи. Если честно, то вся сложная работа достается ему, и это мне положено ерзать на месте и вздрагивать от каждого случайного шороха. Я была на нервах, но старательно держала себя в руках.
Я снова еще раз медленно кивнула и внимательно посмотрела на Итачи. Сидя на больничной кровати, в небольшой палате, где окна были плотно занавешены черными шторами, я терпеливо ждала. Учиха еще раз объяснил мне всё с самого начала, и я вновь всё внимательно выслушала. Затем он повел неуверенно плечами и посмотрел в мои глаза.
К горлу подошёл ком, и последнее, что мне довелось увидеть – это ярко-красная . В следующее мгновение, я оказалась в незнакомом мне месте, где главным цветом был белый. Он был повсюду и слепил глаза. Из-за этого они болели, и мне ничего не удавалось разглядеть. Под ногами не было твердой поверхности, и я буквально парила в воздухе. Не было ни дня, ни ночи; ни луны, ни солнца. Ничего, что могло бы выдать моё местоположение. Только белое пространство и я. Наедине.