За Землю Русскую
Шрифт:
Папа в заключение хвалит Невского за то, что он не признал над собою власти хана: ибо Иннокентий еще не слыхал тогда о путешествии сего князя в Орду. Александр, призвав мудрых людей, советовался с ними и написал к папе: «Мы знаем истинное учение церкви, а вашего не приемлем и знать не хотим». Он, без сомнения, не поверил клевете на память отца его; сам Карпини в описании своего путешествия не говорит ни слова о мнимом обращении Ярослава.
1251–1252 гг. Новогородцы встретили Невского с живейшею радостью; также и митрополита Кирилла, который прибыл из Владимира и, к общему удовольствию, посвятил их архиепископа Далмата. Внутреннее спокойствие Новгорода было нарушено только случайным недостатком в хлебе, пожарами и весьма опасною
Бог услышал искреннюю молитву народа, бояр и духовенства: Александр выздоровел и, желая оградить безопасностью северную область Новгородскую, отправил посольство к норвежскому королю Гакону в Дрошгейм, предлагая ему, чтобы он запретил финмаркским своим подданым грабить нашу Лошь и Карелию. послам российским велено было также узнать лично Гаконову дочь, именем Христину, на коей Александр думал женить сына своего Василия.
Король норвежский, согласный на то и другое, послал в Новгород собственных вельмож, которые заключили мир и возвратились к Гакону с богатыми дарами; но с обеих сторон желаемый брак не мог тогда совершиться, ибо Александр, сведав о новых несчастиях Владимирского княжения, отложил семейственное дело до иного, благоприятнейшего времени и спешил в Орду, чтобы прекратить сии бедствия.
Брат его, Андрей, зять Даниила Галицкого, хотя имел душу благородную, но ум ветреный и неспособный отличать истинное величие от ложного: княжа во Владимире, занимался более звериною ловлею, нежели правлением; слушался юных советников и, видя беспорядок, обыкновенно происходящий в государстве от слабости государей, винил в том не самого себя, не любимцев своих, а единственно несчастные обстоятельства времени.
Он не мог избавить Россию от ига: по крайней мере, следуя примеру отца и брата, мог бы деятельным, мудрым правлением и благоразумною уклончивостью в рассуждении монголов облегчить судьбу подданных – в сем состояло тогда истинное великодушие. Но Андрей, пылкий, гордый, положил, что лучше отказаться от престола, нежели сидеть на нем данником Батыевым, и тайно бежал из Владимира с женою своею и с боярами.
Неврюй, Олабуга, прозванием Храбрый, и Котья, воеводы татарские, уже шли в сие время наказать его за какое-то ослушание: настигнув [24 июля 1252 г.] Андрея у Переяславля, разбили княжескую дружину и едва не схватили самого князя. Обрадованные случаем мстить россиянам как мятежникам, толпы Неврюевы рассыпались по всем областям Владимирским; брали скот, людей; убили в Переяславле воеводу, супругу юного Ярослава Ярославича, пленили его детей и с добычею удалились.
Несчастный Андрей искал убежища в Новгороде, но жители не хотели принять его. Он дождался своей княгини во Пскове; оставил ее в Колыване, или Ревеле, у датчан, и морем отправился в Швецию, куда чрез некоторое время приехала к нему и супруга. Но добродушная ласка шведов не могла утешить его в сем произвольном изгнании: отечество и престол не заменяются дружелюбием иноземцев.
Александр благоразумными представлениями смирил гнев Сартака на россиян и, признанный в Орде великим князем, с торжеством въехал во Владимир. митрополит Кирилл, игумены, священники встретили его у Золотых ворот, также все граждане и бояре под начальством тысяцкого столицы, Романа Михайловича. Радость была общая.
Александр спешил оправдать ее неусыпным попечением о народном благе, и скоро воцарилось спокойствие в великом княжении: люди, испуганные нашествием Неврюя, возвратились в домы, земледельцы к плугу и священники к алтарям. В сие время татары отпустили от себя прязанского князя Олега Ингварича, который, долгое время страдав в неволе, чрез 6 лет умер в отчизне монахом и схимником.
1253 г. Выехав из Новгорода, Александр оставил там сына своего, Василия, который счастливо отразил литовцев. Псков, внезапно осажденный ливонскими рыцарями, защищался мужественно. Неприятель отступил, сведав, что идут новгородцы; а россияне и карелы, опустошив часть Ливонии, в окрестностях Наровы разбили немцев, таким образом наказанных за нарушение мира и принужденных согласиться на все требования победителей.
1255 г. Между тем как великий князь радовался успехам оружия новгородского, он был изумлен нечаянным известием, что сын его, Василий, с бесчестьем изгнан оттуда и приехал в Торжок. За год до сего времени брат Невского, Ярослав, княжив в Твери, по каким-то неудовольствиям выехал оттуда с боярами, сделался енязем псковским и разными хитростями преклонил к себе новгородцев.
Они стали жаловаться на Василия, хотели послать архиепископа с челобитьем к Александру и вдруг, забыв благодеяние Невского героя, объявили Ярослава своим правителем. Великий князь, огорченный поступком брата и народа, ему любезного, вооружился, в надежде смирить их без кровопролития. Ярослав, не посмев обнажить меча, скрылся; но граждане, призывая имя Богоматери, клялися на вече умереть друг за друга и стали полками на улицах.
Впрочем, не все действовали единодушно: многие бояре думали единственно о личных выгодах: они желали торговаться с великим князем, чтобы предать ему народ. В числе их был некто Михалко, гражданин властолюбивый, который, лаская посадника Ананию, тайно намеревался заступить его место и бежал в Георгиевский монастырь, велев собраться там своим многочисленным единомышленникам.
Граждане устремились за ним в погоню; кричали: «Он изменник! Убьем злодея!» Но посадник, не зная Михалкова умыслу, спас сего мнимого друга и говорил им с твердостью: «Убейте прежде меня самого!» В благодарность за такую услугу Михалко, встретив Александра, описал ему Ананию как первого мятежника, и посол великого князя, приехав в Новгород, объявил жителям на вече, чтобы они выдали ему посадника, или разгневанный Государь будет их неприятелем.
Народ отправил к Александру Далмата, архиепископа, и Клима, тысяцкого. «Новгород любит тебя и не хочет противиться своему законному князю, – говорили ему сии послы, – иди к нам с Богом, но без гнева, и не слушайся наших изменников. Анания есть добрый гражданин». Александр, отвергнув все их убеждения, требовал головы посадника.
В подобных случаях новгородцы стыдились казаться малодушными. «Нет, – говорил народ, – если князь верит новогородским клятвопреступникам более, нежели Новгороду, то Бог и Святая София не оставят нас. Не виним Александра, но будем тверды». Они три дня стояли вооруженные.
Наконец князь велел объявить им, что он удовольствуется сменою посадника. Тогда Анания с радостью отказался от своего верховного сана, а коварный Михалко принял начальство. Александр вступил в Новгород, дав слово не стеснять прав народных, и с честью возвратился в столицу Владимирскую.
1256 г. Скоро шведы, финны и немцы явились на берегах Наровы и заложили там город. Встревоженные новгородцы послали гонцов к Александру и в свои области для собирания людей ратных. Хотя опасность миновалась, – ибо шведы ушли, не достроив крепости, – но великий князь, немедленно прибыв в Новгород с митрополитом Кириллом, велел полкам изготовиться к важному предприятию, не сказывая ничего более.