За зеркалами

Орлова Вероника

– Ей одиннадцать лет, - мы уже давно прошли их комнатку, но Дарк продолжал рассказывать. Без сочувствия, без осуждения. Без каких-либо эмоций, - ублюдок затащил её за угол пекарни, заткнул рот ладонью и изнасиловал. После оставил лежать истекавшей кровью на земле и ушел.

– А парень?

– Старший брат. Слепой после взрыва. С тех пор, как нашли сестру его и привели домой, не отходит. Боится, что руки на себя наложит. Иногда ей удается сбежать от него. Но он всегда находит. Сам или помогает

кто.

– А что насильник?

Дарк пожимает плечами.

– Удалось выяснить личность?

– Местный детский врач. Женат. Дети. Любимый внук. Практика своя. Работает только на состоятельные семьи.

– Смею предположить, раз ты настолько хорошо осведомлён о личности этого доктора...то он понёс своё наказание?

Дарк вдруг остановился и ко мне повернулся. Несколько секунд внимательно смотрел в мои глаза напряжённо, а после снова продолжил путь.

– Каждое деяние рано или поздно должно быть либо вознаграждено, либо наказано. Не так ли, госпожа следователь?

– Кажется, в законе всё же применяется другая формулировка. И да, я всё же проверю информацию по этому доктору. Как ты сказал его зовут?

– Я не говорил. И разве это не вполне обыденное явление, мисс Арнольд?
– протянул издевательским тоном, - Детки богатых родителей заслуживают лечения и внимания. Бездомные же должны быть благодарны за кусок протянутого хлеба...и безразличие.

– Трудно быть благодарным за равнодушие.

Вздрогнула, когда он неожиданно засмеялся.

– Что ты знаешь о равнодушии, Ева? Выросшая в роскоши и достатке, во внимании и заботе влиятельных и любящих родителей, что ты можешь знать о нём? Поверь, в нашем мире куда лучше быть незаметным, чем вдруг попасться на глаза кому-то из людей твоего окружения.

И тоже без особых эмоций. Словно констатирует факты, в которых уверен. И мне на мгновение захотелось спросить, что пришлось ему пережить, через какой ад пройти, что он искренне считает равнодушие благом. Но я не стала. Он бы не рассказал. Ну а для меня дальнейшее погружение в Натана Дарка ничего хорошего не несло.

– Ты прав, - подражая его манере, - ничего. Совершенно ничего.

И остановиться, услышав дикие крики откуда-то из глубины. Дарк чертыхнулся громко и посмотрел на меня, явно обдумывая, оставить меня здесь или брать с собой. А после рванул туда, откуда доносился шум.

Мы остановились в нескольких метрах от толпы молодых и не очень мужчин. Все они были в лохмотьях, отдалённо напоминавших одежду. Короткие рваные штаны, утепленные куртки с ободранными или же оторванными полностью рукавами, дырявые ботинки, на некоторых не было шнурков, некоторые казались явно большего размера, чем нога, в которую они были обуты. Всклокоченные волосы и измазанные то ли грязью, то ли сажей

лица с жёлтыми гнилыми зубами.

Громкие ругательства перемежались с серией ударов по рёбрам худощавого мальчонки в короткой задравшейся куртке непонятного цвета. Он то матерился сам, то умолял не бить его, прикрывая голову руками. Скрючившийся на полу, громко плакал, то останавливаясь, чтобы выплюнуть кровь и зубы, то снова сжимаясь в комок в попытках защититься.

– Остановитесь!

Крикнула громко, но эти отморозки даже не отреагировали, продолжая один за другим наносить удары по пацану. Прицельные, жестокие. По голове, по животу, по рёбрам, по почкам. Называя последними словами и угрожая самой беспощадной расправой.

– Дарк!

Но он стоит молча, нахмурившись и явно прислушиваясь к бессвязным выкрикам парней. Попыталась выдернуть руку, чтобы достать «Кольт», но он лишь сильнее стиснул её, заводя за спину, и меня к себе дёрнул.

– Не вмешиваться.

На ухо. Сквозь зубы. Едва не выкручивая мне руку.

– И только попробуй устроить здесь пальбу. Это моя территория, Ева. Даже не думай об этом.

– Они его убьют!

– Сам виноват. Он украл из общака.

– ОНИ. ЕГО. УБЬЮТ.

– Не вмешиваться. Ты обещала.

– К чёрту обещания! Отпусти меня, Дарк. Иначе я посажу и этих уродов, и тебя за пособничество в убийстве!

– Он украл. Сейчас он получает урок на всю жизнь, Ева.

– Если выживет.

– Именно! Если не преподать его сейчас, то он получит уже от других там, наверху. И вот там точно сдохнет!

– Какой урок?! Скажи им, чтобы они остановились.

– Самый обычный. У своих ворует только шакальё.

– Скажи им, Дарк.

Парень взвыл громко после одного из ударов по спине, и я снова дёрнулась вперёд. А эти звери...эти люди, потерявшие полностью человеческий подвиг, словно не просто наказывали, а получали истинное удовольствие, выбивая из человека жизнь.

– Не так много развлечений, когда ты бездомный.

Кажется, этому негодяю нравится злить меня.

– Отпусти!

– Неееет, Ева. Ты хотела посмотреть катакомбы. Ты хотела увидеть их обитателей - наслаждайся зрелищем, детка. Пропавших детей или места для пыток ты все равно здесь не найдёшь, - вот же...скотина, - а ты думала, я не знаю, зачем тебе понадобилась эта прогулочка? Кому из своих людей ты не доверяешь, мисс Арнольд? Почему их отчёт об осмотре нашего подземелья и лично моего дома тебя не удовлетворил?

– Потому что в этом проклятом городе властью считают тех, кто должен в тюрьме гнить, - так же сквозь зубы, сопровождая слова резким тычком локтем назад...и тут же зашипеть от боли, когда он рывком дёрнул мою руку за спину вверх.