Забег на длинную дистанцию. Полная сборка
Шрифт:
Андрей вошел в свою (именно так — свою) комнату. Марина, как всегда, прилежно училась, сидя за столом. Повернула голову, улыбнулась и опять стала трудиться, что-то там выписывая из очередного фолианта.
Он, мягко ступая, подошел сзади и поцеловал ее в затылок, положив руки на плечи. Она благодарно потерлась щекой, почувствовав знакомый запах. Руки погладили плечи, потом правая скользнула ниже.
— Андрюша, я занимаюсь! У меня сессия на носу.
— Какая учеба?! Лето на улице в самом разгаре. Птички поют, не мешало бы на природу съездить.
Уверенная рука под аккомпонемент увещаний
Он провел руками по внутренней стороне бедер, так что она невольно раздвинула их. Руки были нежные и ласковые. Хотя она прекрасно знала, что он при желании мог быть и жестким, а на спор кулаком ломал средней толщины доску. Тут бедра в момент оказались сжаты сильными руками, и Андрей одним движением оторвал Марину от кровати, перевернул и поставил на четвереньки. Ощущение мгновенного полета и не успела испугаться, как уже стоит на локтях и коленках. Коса упала вперед, на подушку.
В такие минуты она чувствовала себя мышкой, попавшей в лапы очень симпатичного, сильного кота. Зверек домашний и ласковый, но от этого он не перестает быть хищником. Начнешь дразнить — пожалеешь. Андрей прижался, поглаживая грудь. Не сильно нажал на поясницу, заставляя прогнуть спину и двинуть бедрами навстречу. Когда он проник внутрь, Марина в очередной раз представила, как он ее протыкает насквозь. Никак не могла привыкнуть к ощущению, и все казалось, что не поместится внутри.
В первый раз, ничего особенного она не почувствовала. Ни боли, как обещали книги, ни чрезвычайного наслаждения. В какой-то мере сыграла роль водка, создав временную анестезию, но когда Андрей ее стал регулярно водить на квартиру приятеля, она забеспокоилась. Да, было приятно и мужские ласки ей нравились, но ничего похожего на описанное в книжках блаженство, она не получала. Диких криков в самый ответственный момент, как в украдкой просмотренной 'Эммануэли', тоже не наблюдалась.
Осторожно расспросив подружек, она долго колебалась, и тщательно подбирая слова, объяснила Андрею свою проблему. Как ни странно, он понял. В своей странной манере, совмещая несовместимые термины из пролетарского и образованного языка, сообщил, что у нее просто позднее зажигание. Требуется прелюдия. Попросту, сначала приласкать и приголубить, желательно подольше, а потом уже еб… Иначе никакого удовольствия не будет. А общение мужчины с женщиной без этого самого смысла не имеет. Может быть потом, лет через сорок, когда здоровья не будет, а пока не стоит и пробовать.
Помогло. Правда, все равно приходилось долго настраиваться, но когда у него было подходящее настроение, Андрей долго и вдумчиво, со знанием дела играл на всех струнках тела, пока она уже переставала окончательно соображать и превращалась в похотливую кошку, вьющуюся вокруг своего довольного самца.
В свое время Марина навела справки не только о постельных проблемах, но и он нем самом тоже. Это было не сложно. Пашку в МГУ хорошо знали — компанейский парень и не жадный, а деньги у него водились. Что в активисты комсомольские подался, никто
Были и шероховатости. Марине не понравилась фраза однокурсника про то, что Андрей может достать все что угодно. Смахивало на фарцовку, а по ее глубокому убеждению, ничем хорошим это кончиться не могло. Надо было помочь осознать, что это не дело. Образование важнее. Андрей ее слова все больше игнорировал, ну да капля камень точит. Не всю же жизнь ему в таксистах сидеть. Должен был понять.
Крайне ей не понравилось упоминание, что он протоптал широкую дорожку в общежитие МХАТовских студенток. Проконтролировать его было все равно нельзя, где он ездит неизвестно, но чужими духами от него не пахло. Все равно неприятно. Внешность свою Марина оценивала вполне реалистично. Не красавица, прекрасно знала. Вот тело вполне на уровне и Андрей об этом сообщал регулярно. Что интерес к постельным делам он продолжал проявлять постоянно и иногда в не самый подходящий момент, было приятно. Не за папиными привилегиями погнался, он про них и не подозревал вначале.
Андрей в очередной раз откатил свой таран и снова ударил. Внизу, в животе, рос горячий комок, разливаясь по телу. Она, не замечая этого, начала шептать: 'Ой, мама, мамочка…', охотно отзываясь на движения и стремясь на встречу. Он начал двигаться все сильнее, уже на грани грубости и с рычаньем взорвался. Марина тихо охнула и обмякла без сил. Андрей позволил лечь и пристроился рядом, продолжая ее ласкать, и благодарно целуя. Губы скользили по мокрой спине, руки гладили каждый сантиметр тела.
— Иногда я ощущаю себя педофилом, — со смешком сказал он. — Ты такая маленькая, так удобно вертеть на х…, страшно заводит.
Марина поморщилась, благо он лица не видит, но промолчала. Давно уже усвоила, что Андрей вполне способен литературно объясняться при желании, но на попытки указать на подобные слова в речи, изображает удивленные глаза и делано изумляется. Впрочем, при родителях никогда и не брякал такого. А вот наедине не стеснялся называть все соответствующими выражениями. Иногда ей казалось, что он специально подчеркивает свое рабоче-пролетарское происхождение. Не понятно только зачем.
Он повернул ее на бок, сжал грудь. Марина слабо вздохнула, накрыла ладонью его пальцы и направила, куда хотелось. Андрей с энтузиазмом продолжил в указанном направлении.
В дверь постучали.
— Да! — недовольно крикнул Андрей.
— Тебя к телефону, — сказал голос Ирины Владимировны. — Срочно!
— Сейчас. Такой настрой сломала, — недовольно побурчал он, садясь на кровати и натягивая штаны. Обернулся и взглянул на жену. — Как думаешь, она слышала?
Марина смотрела на него с непередаваемым довольством счастливой женщины.
— Как минимум, один раз родители этим занимались. Я же родилась? Так что не обращай внимания. Возвращайся поскорей.
— Да? — сказал Андрей, беря телефонную трубку и почесывая грудь под неодобрительным тещиным взглядом. — Случилось что? А понятнее? Что значит не телефонный разговор… Ага. Дошло. Ладно, приеду, но если ты меня по пустякам дергаешь, в другой раз не рассчитывай. Сказку о пастушке и волках, знаешь? Сам туда иди!