Забег на длинную дистанцию. Полная сборка
Шрифт:
Андрей искоса глянул на выражение лица генерала. Мысль приставить к нему доверенного заместителя бродила давно, но окончательно оформилась прямо на месте. Учет и контроль крайне необходим. Ленин был не дурак. Причем контроль не только материальных ценностей, возле которых Свиридов сидел, но и человеческого фактора. Страшное дело, как прилипают к рукам чужие капиталы. Хорошо еще, не все через банк проходит. А вообще, чем больше получаешь, тем серьезнее у тебя проблемы и увеличивается количество посвященных в самые разные дела. Пора заводить себе заместителей и не заниматься разруливанием мелочевки. Вот со стройками сто пудов завязывать необходимо. Везде не успеваю и только в Митино нормальный мужик пашет. Все стальные ворье и гнать палкой. Пора выделять ему
— Слушай, — сказал Свиридов просительно, — ну на черта тебе эти армяне. Опять за деньгами приходили и бумаги у них насквозь липовые.
— Исключительно из гуманизма и в помощь обижаемому народу, — делая удивленное лицо, ответил Андрей. — Не вижу ничего плохого. Обязательно вернут — гарантирую. Ну все? Извините, работа не ждет.
Он вышел, хлопнув дверцей, и плечистые соратники с бритыми головами и в черных кожаных куртках, стали поспешно подтягиваться за указаниями.
Дмитрий Иванович беззвучно выматерился. Как же — гуманист Еременко. Деньги, что он раздает Петросянам с Гакусянами — мелочь. Он был уверен, что Андрей гонит в Карабах оружие и не бесплатно. Слишком тот часто посещал Германию и мотался на север, общаться с генералами и вместе ходить на охоту. Доказательств ноль, его в эти дела не посвящали, оставив за бортом, что очень жгло сердце и било по карману. Простейший АКМ на Кавказе стоял до тысячи долларов, а армяне не только брали, но и очень хорошо платили из собранных заграничной диаспорой средств. Там крутились деньги, возможно на порядки, превышающие банковские, но намеков Андрей не воспринимал. Свел его когда-то на свою голову с высокопоставленными военными, вот и остался ни с чем.
Свиридов мысленно плюнул бывшему зятьку на спину и завел машину. Прислушался к звуку двигателя и окончательно решил, что надо купить предложенный очередным живчиком 'ЗИЛ-110'. Представительнее смотрится. Взятка? Подарок!
* * *
Андрей остановился в дверях, вежливо попрощался с местным адвокатом и табуном его помощников. Дождавшись пока они удалятся в шведскую даль, содрал с раздражением с шеи галстук и выкинул его в первую попавшуюся мусорку.
— Никак не могу привыкнуть, — пожаловался он. — Выдумали форму одежды. Какая разница накрутил правильно узел или нет. Не в трусах же явился. И не в спортивном костюме. Козлы. Вон смотри — он показал на прохожих. Обычные джинсы с рубашками и свитерами для замерзающих на северном солнце. Ничего яркого, но ведь и не корчат из себя ничего. Люди, как люди.
Тихомиров промолчал. Вставлять свои замечания в монолог начальства он не собирался. Он не особо и понимал, зачем его Еременко с собой взял. Свободное владение шведским языком — это хорошо, но прекрасно можно обойтись и английским. Собственно все переговоры на нем и велись. Сам Андрей Николаевич способен был сказать разве что 'май найм Еременко', но переводчики имелись. Очень услужливые и в любом количестве. Его вот попросил послушать, о чем трещат между собой потомки викингов, да ничего особо интересного и не было. Даже паршиво завязанный галстук русского их не интересовал, чтобы обсуждать. Заторможенные типы. Смотрят вечно мимо головы и медленно цедят фразы. Сами считают, что это солидность, а на самом деле, просто привычка. Как в глаз дашь, так сразу начинают быстро говорить. Была возможность убедиться. В далекие золотые времена детства, когда при папе — втором секретаре проживал в Стокгольме.
— В посольстве нам делать нечего. Кстати, кто такой Ервелль, на улице имени которого оно расположено? Никогда не слышал.
— Ученый времен короля Густава III.
— Про Густава я также не в курсе. Вроде еще до Петра было. Неважно, — остановил он Тихомирова, — обойдусь без подробной справки. Они давно умерли. Ресторан тут поблизости имеется? —
— Есть, — мгновенно ответил Тихомиров. — Только не надо просить чисто шведские блюда. Ничего оригинального. Картошка с селедкой. Суп гороховый и котлеты. Впрочем, вкус слегка отличается. У селедки двадцать видов. Соленая, копченая, моченая, маринованная, жареная и еще Бог знает какая. В хорошем ресторане можно оленину заказать, но в этом районе подходящего места не помню.
— Веди Сусанин, — согласился Еременко. — А экзотику мне не надо. Нормальную пищу. Котлеты — это хорошо. Картошка тоже. Трепангов пусть китайцы с корейцами кушают. Попробовал я раз у тайванцев, на острове, местное питание, потом с толчка весь вечер слезть не мог. Одна радость, усвоил на всю жизнь предпочтение простой советской кухни. А ездил не зря, — пробурчал он сам себе. — И с Acer очень удачный контракт подписали, и посмотрел я, как это бывает. Они незадолго приобрели американскую компанию Counterpoint Computers, а почти при мне нидерландскую Kangaroo Computer B.V. Всего двенадцать лет им было на тот момент и с одиннадцати человек начинали. Не грех и поучиться у макак. Неизвестно еще, кто большая тупая обезьяна. Мы, не способные выйти на мировой уровень, имея ресурсы всего государства, или китайцы, начавшие буквально с нуля. Кидать оппонента надо красиво, и чтобы он еще и счастлив был.
Тихомиров с удивлением глянул на него.
— А ты думал я очень расстроился? Это на публику концерт был. Как они меня страшно обидели. Вот и выдоил с них слегка лишнего. По номиналу бабки отдавать буду, не по реальной стоимости. Обделались гаденыши с перепуга. Испугались демократических перемен. Харкнул бы на дорогу, от негодования, да я слегка воспитан. Так, самую малость. В рожу собеседнику могу, а на тротуар нет. Уважаю труд шведского уборщика. Он хоть и обезьяна из Африки, но старался. Вот и шведы из шкуры вылезли для меня, лишь бы не замылили ихние капиталы. Расстелили красную дорожку на свободный выход за бугор. Им хорошо и Союзу прекрасно. А теперь посмотрели на наши дела и жидко обтекли. ГКЧП, крики про независимость, гражданская война. Не сегодня-завтра придут к власти реакционеры и Горбачева не просто арестуют, а еще и застрелят. А деньги их присвоят. Советским товарищам не впервой. Вот и выходит — было совместное предприятие. Стало мое.
Тихомиров посмотрел на начальство совсем другими глазами. Сидевшему напротив мужчине было немногим за тридцать. Простоватый на вид, с правильным симпатичным лицом, из тех, что нравятся женщинам. Когда-то был очень не дурно сложен, даже сейчас наблюдалась серьезная мускулатура, но от хорошего питания и сидячего образа жизни слегка оплыл. Однако он не сомневался, что при необходимости Еременко все еще способен не просто заорать, но и врезать со всей дури.
Про редкие, но достаточно неприятные для окружающих вспышки гнева, когда тряслись окна и люди вылетали пробкой из кабинета, шаря в поисках корвалола с валидолом, знали многие. Некомпетентности он не терпел, но никогда за Еременко не водилось широко распространенная среди российских коммерсантов привычка собирать людей для быстрого хапка и разбегания. Он принципиально работал исключительно со своими и тащил за собой на манер паровоза, кучу необходимых вагонов с самыми различными специалистами. Не всегда понятно зачем, но никто не простаивал. Все были заняты делом и иногда на очень дальнюю перспективу, что выяснялось гораздо позднее.
Глаза гендиректора смотрели на Тихомирова холодно, и было в них что-то неприятное. Слухи о нем ходили разные, никто ничего толком не знал, но что ошибался Андрей Николаевич крайне редко и в серьезных делах никогда, были уверены все, имевшие с ним когда-то дело. И что по милой современной привычке Еременко имел не просто полностью подконтрольный ЧОП, а никому неподотчетную группу людей, способных достать кого угодно из под земли и зарыть туда уже навсегда, никто не сомневался. Были неприятные прецеденты с попытками кинуть и для таких людей они кончались очень неприятно.