Забери меня к себе

Васильева Екатерина Евгеньевна

Л ю б а. Потому что тебе нравятся ноги. Я знаю.

П о л и н а. Нет. Это мои мемуары. Я записываю их голосом. Потому что писать рукой мне стыдно. А знаешь почему? (Говорит шепотом Любе на ухо.) Потому что я неграмотная. Когда говоришь все голосом, то никто никогда не узнает, сколько ошибок у тебя было в словах, никто не знает, где нужно поставить запятую, потому что я и сама не знаю, где их ставить. Потому что если спустя триста лет находят мемуары, написанные неграмотно, то такого автора даже не рассматривают, такой человек просто уходит

бесследно, как будто и не жил вовсе. А тогда зачем рождался человек? Прославляют только грамотные мемуары. Вот мои мемуары грамотные. Я хочу, чтобы через триста лет все знали, что я жила, что была такая, как я…..

Л ю б а. Это очень интересно, но при чем тут ноги?

 

В коридоре кричит Коля. Полина надевает короткое платье,

приоткрывает дверь, подслушивает.

 

Л ю б а. Почему мы не можем выйти?

П о л и н а. Есть такой закон. Все должны сидеть в своих комнатах.

Л ю б а. Это твоя странная мама так придумала?

П о л и н а. Нет. Я сама так решила. Никто не должен днем ходить по квартире. Выходить можно только ночью.

Л ю б а. И я могу выйти в туалет только ночью?

П о л и н а. Почему? Нет. Иди хоть сейчас.

Л ю б а. Так ты же сказала…

П о л и н а. Это относится только ко мне. В доме только я мемуары пишу. А Ленка вообще неадекватная.

 

В это время в зале Коля кричит на Юлю.

 

К о л я. Сколько это может продолжаться?

Ю л я. У меня срок шесть месяцев. Еще три осталось.

К о л я. Я тебе говорю, у Антона пропали часы.

Ю л я. Ну и что, что пропали, я-то тут при чем? Все когда-то в этой жизни пропадает. А мне еще три месяца осталось.

К о л я. Где часы, я тебя спрашиваю?

Ю л я. Вот ни фига себе. Конечно, опять я во всем виновата. Дак конечно, а кто еще? Давай обвиняйте меня во всем. Всю жизнь на меня все валите. Так че, конечно, на кого еще-то. (Пауза.) Нет, тебе че, жалко, что ли? Тебе для меня, беременной, жалко, что ли?

К о л я. Где часы?

Ю л я. Ну, где, где? Там же, где и остальные вещи.

К о л я. Ах, еще и остальные вещи есть?

Ю л я. Ну да. Где-то есть, где-то нету. И что ты на меня кричишь? Может быть, мне так хочется.

К о л я. Ты зачем воруешь, бесстыжая?

Ю л я. Ну и что, что я ворую? Ну что ж теперь делать, если мне хочется. Ну вот торчит из кармана финтифлюшка какая-нибудь, ну вот, ей- богу, ну что ж она торчит-то? Глаз травит. Ну так вот я ее и тащу, чтоб не торчала. Зачем же ей торчать просто так? Нет, ну в самом деле, в чем я не права?

К о л я. Все соседи уже жалуются. Кто к нам ни придет, так у всех что-нибудь да пропадает. Где часы Антона?

Ю л я. Знаешь что, милый мой, а ты вот не подумал, что я, может, просто нахожусь в состоянии эффекта. Да. Может быть, у меня временный эффект беременной женщины. Нет, ну а что? Кто-то вот ест много во время беременности, а кто-то ворует, это же нормально.

Это естественно. У всех по-разному беременность проявляется.

К о л я. Где часы?

Ю л я. Там же, где и все вещи, в специальном месте.

К о л я. У тебя еще и место специальное заведено.

Ю л я. Дак конечно. Это чтоб они второй раз не пропали. Вон в той шкатулке. Иди забирай. Мне все равно от тебя ничего не нужно. Ничего и не допросишься никогда. Жмот.

 

Коля достает часы из шкатулки, зовет Полину.

 

К о л я. Мы к Антону. Он хочет познакомиться с ней. Надо расписание еще составить.

Ю л я. Ну дак конечно, он же там наливает. Сразу ведь было понятно. Только и ходите к нему на дню по десять раз.

К о л я. Он учитель. Еще раз повторить?

Ю л я. Конечно, а Полинку берете, чтоб она на шухере стояла, да? Здесь все против меня. Всю жизнь какие-то заговоры против меня устраиваете.

К о л я. Да все, Антон, надоела уже. (Пауза.)

Ю л я. Как ты меня назвал?

К о л я. Как, как? Как зовут, так и назвал.

Ю л я. Нет, ты не Юля меня назвал.

К о л я. Да все, успокойся, че опять цену-то себе набиваешь?

Ю л я. Все понятно. Он там разливает. Мне больше не нужны никакие доказательства.

 

Входит Полина.

 

Ты почему опять, как проститутка, одета? Во что ты, вообще, превратилась? У нас все надежды были только на тебя.

П о л и н а. Так че. Хуже-то уже не будет.

Ю л я. Да что это такое! Когда они успели уже и тебя споить?

К о л я. Пошли. Мы к Антону. Поговорить с ним насчет расписания.

П о л и н а. Как? Уже? Прямо сейчас? Прям вот так сразу? Прям вот совсем? И что, уже даже? Даже вот так сразу? И… и… что?

Ю л я (кричит). Они ее споили.

К о л я. Полина, пошли.

Ю л я (кричит им вслед). И только попробуй стоять у них на шухере. Я все равно узнаю.

П о л и н а. Это она о чем?

К о л я. Она беременна.

 

В квартире у Антона. Полина стоит у стенки, смотрит в пол, молчит.

 

А н т о н. Ну, и что делать-то?

К о л я. Так учи пока английскому. Все равно ей пригодится потом.

А н т о н. А твоя как?

К о л я. Да родит, ей не до этого будет. Вообще забудет, что тебя нанимала.

А н т о н. Ну ладно тогда. Давайте, по каким дням…

К о л я (Полине). Ну что молчишь? Говори, когда у тебя там уроков мало.

П о л и н а. Каждый день хочу.

К о л я. Ну, на каждый день денег еще не заработали.

А н т о н. Ну, обычно у меня раза два в неделю приходят. В принципе, этого достаточно.

П о л и н а. Хочу каждый день английскому учиться.

К о л я. Нет, вот до этого не знала его, так не страдала ведь. Жила как-то без английского. А щас че началось?