Забери меня на Пасху, сынок…
Шрифт:
Один из критиков сказал,
Что, мол, детали тут размыты!
Иль мастер сам не дописал,
Иль петли попросту пропиты?!
Ответил автор полотна:
«Всё так и есть – дверь эта к сердцу.
Закрыта изнутри она,
Так просто не войти, поверьте!
Любовь, сочувствие, успех,
Когда со счастьем постучатся,
Их
Другого надобно бояться…
Вам нужно счастью дверь открыть,
Стряхнув печаль, расправив плечи.
Своё тепло другим дарить,
Его бальзам нам душу лечит…»
В XIX веке художник Уильям Холман Хант написал картину «Ночной путник».
Честная старушка
Огни ночного города мерцали,
Я ждал последний в этот день трамвай.
Меня в компанию весёлую позвали,
Сказав: «Мол, счастье там не прозевай!»
Моргали мне заманчиво витрины,
Стоял у входа брошенный лоток.
Внутри сыры, колбасы, апельсины,
Непроизвольно сделал я глоток.
Его забыл, какой-то тут разиня,
А может плохо стало продавцу?!
Я в удивленьи, просто «рот разинул»,
Мысль подводя к логичному концу…
Подарок в руки мне с «небес» свалился,
Чего ж не взять закусочки к столу?
Но мой соблазн, увы не долго длился,
Лишь пол минуты был в его плену…
Отвлёк от мыслей звон пустых бутылок,
Бабулька в урнах рылась не спеша.
В плаще до пят, худая, как обмылок,
Смотрел за ней я молча, чуть дыша.
Чтоб не пугать ночного «санитара»,
Я кашлянул и к бабке подошёл.
Сказала мне: «Спасает стеклотара,
Хожу в чём зря, дырявый уж подол…
Даёт гроши нам наше государство,
Хоть всем «почёт» обещан по труду.
Себе купила давеча лекарства,
Теперь нет денег даже на еду».
Я ей сказал: «Лоток набит харчами,
Нет ни души, он просто здесь забыт.
Чего в помойках шариться ночами.
Бери, что надо, да домой иди».
Давай сложу всё в сумку, пока пусто,
Ни кто не видел, что ты здесь была.
«Грех
Сказала мне и дальше побрела…
В ночи качались тополей макушки,
Ушёл трамвай, что делать мне, не знал.
Рыдал я в голос от величия старушки,
И от того, что сам так низко пал…
Духовный человек обладает высокими моральными качествами. Он добр, беспристрастен, честен. Он говорит и делает только то, во что на самом деле верит.
Не стареют умом ветераны
День летний, солнышко в зените,
Жара, народ автобус ждёт.
Нет добрых слов – простите, извините,
Желает каждый проскочить вперёд.
Открылись двери – шум, как при осаде,
Детей ватага заняла места.
Довольна мать, аж искорки во взгляде,
Отец ликует, словно он звезда.
Шесть обормотов прыгают и скачут,
Меняют место через семь секунд.
Разорвана на части чипсов пачка,
Машина фыркнув, вышла на маршрут.
Мамаша локтем двигала стоявших,
Чтоб, не дай Бог не сели на неё.
И материла слово ей сказавших,
Язык «заточен», словно остриё…
Старик стоял, за поручень схватившись,
Болталась трость на согнутой руке.
Смотрел на всё, как будто отключившись,
Зажав авоську с хлебом в кулаке.
Дорога дрянь, то ямы, то ухабы,
Трость об пол била судорожно дробь.
И каждый проклинал того прораба
Который лепит латки круглый год…
В салоне дети прыгали гурьбою,
Кричали, выли, все на перебой.
Отец семейства двинул трость ногою,
Сегодня он доволен был собой.
– Ты б надевал резиночку на палку,
Сказал он деду. Просто мочи нет!
Ходить так будешь у себя по парку,
Тут люди едут, платят за билет.
Народ затих и ждал, что будет дальше,
Дед посмотрев обидчику в глаза.
Сказал: «Себе резинку одевай по чаще,
Плодишь дебилов будто бы фреза.
Ни уваженья нет, ни воспитанья,
Голодный, грязный, полудикий сброд.
Есть у меня сейчас одно желанье