Заберите вашего сына
Шрифт:
Стук кружки о поверхность тумбы, возле раковины, выводит из ступора.
— По глазам вижу, догадалась, — как-то обреченно вздыхает матушка, и мои глаза становятся больше.
Она совсем не удивилась Амиру. Более того, вела себя с ним так, словно они сто лет дружат, хотя в школе мы особо не пересекались. Уходила с его отцом на выпускном в спешке и давным-давно прекратила искать на него компромат. Если раньше это казалось попыткой отступления во избежание неприятностей, то теперь.
— Ма-а-а-ам, — тяну в панике, откинувшись на спинку стула, поймав ее виноватый вид. — Господи, Давид Доронов?! Из всех
— Долго ж ты у меня думала, — проворчала вместо ответа, качнув головой и разведя руками. — Вот поэтому молчала — знала, что не оценишь, — она даже губу выпятила, поглядывая осуждающе, словно я счастье личное ей строить не позволяю.
— Не смотри так, совесть у меня не найдешь — вся в тебя, — цежу, погрозив пальцем, — не я тут в шпионов играла несколько лет!
— Сказала дочь, притащившая в дом почти сводного брата, — вяло отбрехивается мамочка, недовольно сопя. — Между прочим, этот вопрос мы еще не обсуждали.
— Он мне случайно попался, — бурчу, отворачиваясь обратно к экрану ноутбука, разглядывая сайт организации «Зеленый слон». Пока пыхчу, ощущаю невесомый поцелуй в макушку и поглаживание по спине. Фруктовые духи — легкий шлейф накрывает с головой, точно в детстве, отчего принюхиваюсь невольно и прикрываю глаза.
— Может случайно, а может нет, — улыбается, дернув за прядь, проигнорировав мой возмущенный вскрик. — Люблю тебя, солнышко. Присмотрись к Амиру — прекрасный парень.
— Бесячий кавказский баран, — отмахиваюсь, в точности копируя ее жест, слыша позади смех.
— Но, согласись, в нем есть шарм. Ушла, не забудь дождаться гостя, — кричит уже на выходе, оставив лишь шанс для единственного ответа:
— Поговорим потом еще!
Хлопок двери оповещает об уходе родительницы из квартиры. Остаюсь один на один со своими догадками и, пестрящим лозунгами в защиту природы, сайтом. Первые пару минут тупо пялюсь на изображение животного в черном круге — логотип некоммерческой организации. Затем прокручиваю колесико, разглядывая многочисленные статьи, фотографии и ссылки на видео с различными доказательствами будущей «гибели» планеты от рук человечества.
Поцелуй Доронова на выпускном был не случайным: пытался скрыть тайну наших родителей. Почему они так поступили? Я разве бы не приняла маминого выбора? Хотя, тогда может не приняла. Однако, по-прежнему непонятны мотивы.
Может боялись чего-то? Осуждения, внимания? Давид Доронов — личность известная, акула алкогольного бизнеса. Пресса любит смаковать скудные подробности о его личной жизни, хоть обычно довольствуется неподтверждёнными слухами и сплетнями.
«Мы призываем людей прекратить бесчинства в собственном доме! Те, кто осмеливается наносить вред природе — безжалостные твари недостойные жизни. Они хуже любого животного. Совершенно не осознают последствий своих выходок. Уничтожение этого заповедника — еще один шаг к апокалипсису. Земля все видит и запоминает. Мы поплатимся за свои действие, познав ее жестокость…»
Мысли вертятся вокруг матери и старшего Доронова, пока просматриваю видео одно за другим. Все участники движения в черных масках, закрывающих лицо и волосы. Видны лишь глаза. Трудно понять, есть ли среди
«Этот заповедник — наше достояние. Любой, кто посмеет притронуться к нему — будет жестоко наказан»
Вздрагиваю, ставя на паузу ролик, глядя в холодные серые глаза. Миша прав, ничего общего с ними — их демонстрации просто детский утренник рядом с этими психами. Может мотивы там благородные, однако, чего стоят статьи, призывающие к насилию и уничтожению чужого имущества. Они предлагают бить машины, поджигать офисы, отстреливать сильных мира сего словно собак. Подобный радикализм никогда не может быть приемлемым способом борьбы за спасение планеты.
— Да уж, — вздыхаю, хмуря брови и грызя ручку.
Взгляд падает на время — десять утра. По словам Ибрагима, люди, что меня искали, выглядели довольно солидно. Хотя если вспомнить того парня в костюме, кто знает. Только как они меня узнали? Пробили по телефону? Если так. То опасно вообще им пользоваться, кто знает, какие у них связи.
Постепенно задвигаю подальше семейные дела, возвращаясь к зеленым. С мамой мы поговорим, это ерунда. Да и ее счастье для меня важнее предрассудков, готова даже Доронова-младшего в качестве сводного брата потерпеть. Зато эти парни занимают меня все больше.
Тянусь к смартфону, на последней секунде вздрогнув. Интересно, можно прослушивать разговоры человека будучи на расстоянии? Мотаю головой, фыркая про себя. С ума сошла, Лиля, какие прослушки — они же не ФСБ.
Из дома выскакиваю спустя час, надев удобную обувь, джинсы и теплую лыжную куртку. Цель быть максимально незаметной. Поэтому спешно поздоровавшись с бабушками у подъезда, быстро спешу в сторону арки. Выпавший за ночь снег хрустит под подошвами, морозно и немного ветрено, но шарф спасает, зато долго держать в руке смартфон без варежки невыносимо. Амир вчера удалил номер телефона, который мне дал Рязанов, однако, по памяти восстанавливаю каждую цифру: окончание 82–44. При моих нынешних возможностях узнать владельца сим-карты реальным не представляется, если только найти хорошего специалиста, который согласится нарушить закон.
Когда не знаешь с чего начать — начни сначала. Так меня учили мама с бабушкой. Поэтому набираю номер Ибрагима, слушая гудки.
«Алло, Лиля?»
— Привет, — бурчу в трубку, — прочитала твоё сообщение вчера, хотела тут уточнить…
Но меня перебивают наглым образом, нервно ответив:
«Слушай. Магазин, давай не сейчас? Занят очень, попозже созвонимся, ладно?»
И бросает трубку, заставляя остановится посреди тротуара полного людей, в недоумении глядя на экран. Какого черта? От возмущения делаю еще один дозвон, затем, второй и третий. Пока не понимаю, что меня бросили в черный список. Хочется скрипеть зубами и орать от ярости. Что я ему сделала, чтобы со мной так поступать? Вчера все хорошо было.