Заберу тебя себе
Шрифт:
Похожее состояние было, когда мы на гастролях ходили в популярные «дома-перевертыши». Вся обстановка оформлена вверх дном, а размеры мебели могут быть изменены: широкое стало узким и наоборот. Наша привычная картинка стала другой, и организм проходит стадию шока.
Только крепче хватаюсь за Кира. Аромат его туалетной воды, смешанный с запахом кожи, такой явный. Удивляюсь, почему я так отчетливо не слышала его хотя бы машине. Вдыхаю аромат полной грудью. Боже, какой же он вкусный.
Захотелось поцеловать бьющуюся венку
Кажется, если допустить мысль, что он отпустит мою руку, я найду его только по одному запаху. Меня не собьет и запах еды, чужого парфюма, какая-то сладость сахарной ваты, и … твою мать, пота. Мы прошли какую-то вонючку. Тошнота усиливается, и на ощупь руками прохожусь по телу Кира. Жмусь и нюхаю его.
– Ты тоже вкусно пахнешь. Так бы и съел, – плотоядно говорит. И более чем уверена, скалится. Его острые клыки снова выделяются. Я правда вижу его таким перед собой.
– Чем? – спрашиваю и жду ответа. В темноте время и правда тянется. Только сейчас мне не страшно. Скорее остро.
Он смеется глухо. Смех из глубин диафрагмы идет и кажется очень низким.
– Вкусным сексом, Зоя.
Не вижу, но чувствую, как покрываюсь позорным румянцем. Щеки в момент становятся пунцовыми. Сейчас я несказанно рада, что мы в кромешной тьме, и Кир не видит моего позора.
Прозвучало несколько расслабленно, в стиле Леманна. Мне должно быть приятны такие слова. Наверное. Я лишь хочу высвободить свою ладонь.
А он это чувствует. Говорю же, все обостряется.
– Не пугайся. Сегодня только первое свидание. Впереди еще два. Раньше не полезу к тебе.
– Тебе никогда не говорили, что ты очень самоуверенный?
– Говорили. На первом свидании, – и снова я чувствую его оскал.
Мы не видим еду, которую приносят. Можем только по запаху определить, по вкусу понять. Как загадка. Ну, пальцами щупать то, что принесли, я не стала. А вот Кир тыкнул. Ему стало интересно.
Я смеялась. Не думала, что Кирилл Леманн на такое способен. Я все еще не могу его понять. Сейчас он кажется одним, а потом резко меняется и передо мной уже совсем другой человек. Сложно уловить истинного Кира. Это раздражает безумно, а потом восхищает. Он сам весь смесь безумия и восхищения, которая может такой бедлам учудить. И в моей жизни тоже.
– Ты знаешь, что сама концепция ресторанов в темноте – это социальный проект? Чтобы обычные люди, без каких-либо особенностей, могли почувствовать на себе, какова жизнь тех, кто лишен зрения. Скажи, интересно?
Кир снова говорит быстро, немного сбивчиво. Заметила, как только он сбрасывает с себя маску обходительного мажора и становится обычным парнем, то начинает быстро изъясняться. Будто время его ограничено, он рискует не успеть.
А мне, черт возьми, нравится этот обычный парень-торопыга.
– Есть же простые вещи, например, взять со стола вилку и нож, затем отрезать кусочек от приготовленного блюда,
– С детства я очень сильно боюсь темноты, – не знаю, что меня подтолкнуло к тому, чтобы сознаться, может, та же темнота, но мне захотелось ему это сказать.
– Все мы чего-то боимся.
Желаю сесть ближе к нему. Его запах до сих пор окружает меня, голос близко, накрывает с головой. А мне все мало.
Хочется больше его голоса, запаха. Чтобы снова взял мою ладонь, и я почувствовала ее тепло, чтобы улыбнулся мне хитро.
Темнота плохо на меня действует. Я чувствую то, что не должна. И не буду!
– Мы еще долго? – меняю тональность. Знаю, Кира это сбивает. Я своим поведением его сбиваю.
И понравившийся мне парень-торопыга скрылся.
– Уф, Зоя, своему любовнику ты тоже задаешь такой вопрос?
Зрение все-таки важно. Я как ненормальная хочу посмотреть на него. Увидеть его глаза, взгляд. Он стал темным? Покрылся корочкой льда? Там есть блики бешенства и раздражения?
Но чувствую едва уловимый запах легкой обиды и досады.
Я знаю, что прохожусь острой бритвой по его нервам. Возможно, и чувствам.
– Я хочу уйти, Кирилл, – говорю строго. Внутри все бьется в истерике. Отчетливо теперь осознаю, что больше темноты я боюсь втрескаться в этого человека.
Молчание. Я слышу его густое и глубокое дыхание.
– Понял.
Он каким-то образом зовет официантов, нам помогают выйти из темного зала в холл. Все это время я дышу через раз.
Глаза режет от яркого света, когда снимаю очки. Кир хмурится. Глаз не оторвать. Красивый.
И резко отвожу взгляд, не позволяю себе его разглядывать. Это уже лишнее.
До машины идем, не разговаривая. Неуютная тишина висит над нами.
– Ты правда так темноты испугалась? – спрашивает спустя время. Мы выехали на шоссе в сторону моего дома. Он знает мой адрес. И сейчас это уже не раздражает. Скорее, заставляет чувствовать себя еще более виноватой.
– Да, – вру. Кир решил, что это все она, темнота дурацкая.
– Прости. Надо было как-то тебя предупредить что ли. В следующий раз буду думать.
– Следующего раза не будет, Кирилл, – не хочу сейчас смотреть на него. С каждой проведенной минутой вместе он заползает внутрь как вирус. А болеть я не хочу. Не люблю это дело.
Леманн останавливает машину напротив подъезда. Да что ж такое, он и номер подъезда знает?!
– Хорошо. Твои предложения по второму свиданию, – разводит руки в стороны. Милый сейчас такой.
Я лишь отрицательно качаю головой.
– Упрямая коза, – ругается.
Хлопнуть бы дверью его машины и скрыться в подъезде. Но догонит ведь, номер квартиры знает. А на свою территорию я его не впущу.