Заберу тебя у отца
Шрифт:
– Да, его. В общем, никому ничего не отвечать, ты ничего не знаешь и не в курсе. Поняла?
– Да, сэр. – Смеется девушка, и я сам понимаю, что заговорил с ней в «рабочем» тоне.
Ну, ей, очевидно, не привыкать. Я собственноручно споласкиваю наши кружки, радуясь, что полковник освободил меня на полдня от работы, дабы я исполнял роль няньки его дочки. Но с другой стороны – лучше внеурочная на месте преступления, чем лишние полдня с этой…
Неожиданно со спины меня обнимают тонкие руки, и я чувствую, как небольшая. Но упругая грудь прижимается
– Ты что творишь?! – вглядываюсь в слегка растерянное, но улыбающееся лицо.
– Ну и резкий, - выдыхает Софа, и снова дарит широкую улыбку, протягивая свободную руку к моему лицу.
Это ненормально. Это просто, блять, уже за гранью! Как мне тут быть, если через пару часов знакомство и несмотря на все предостережения меня едва ли не в открытую соблазняют?!
– Софа, - наклоняюсь к краснеющему, как будто смущенному лицу, и чувствую запах теплой кожи и сладость конфеты от влажных губ.
Проклятье. Что я хотел ей сказать?!
– А? – наклоняет голову дьяволенок, и ее прохладная рука ложится на мою шею, заставляя напрячься всем телом.
Так, Роб, пора взять себя в руки. Или тебе напомнить, что сделает Березнев, если ты хоть пальцем тронешь его дочь?
Хотя я итак держу ее двумя руками, и буквально вжимаю в холодильник…
– Значит так, девочка, - чеканю слова, умело прикрывая сухость в горле за злым тоном, - заруби на своем вздернутом носу – ни твои голые полужопья, соблазнительные позы и открытые лапанья никак меня не трогают, ясно?! Мне не интересны проблемы, и уж точно не прельщают неумелые попытки играть во взрослую обольстительницу!
Я говорю это, одновременно отодвигаясь от девчонки, которая прикусывает губу, с каждым моим словом хмурясь все сильнее. Мне и самому страшно от того, насколько жестко звучат эти фразы – но иначе просто не представляю, как ее от себя отвадить.
Тем более что это совсем не то, что я на самом деле хочу.
Я отворачиваюсь, убирая кружки на место, и даже поворачивая ручки в правильную сторону. Затем возвращаю взгляд к Софе, готовый к чему угодно – слезам, обвинениям, сбеганием в свою комнату.
Но уж точно не к хитрому прищуру и новой улыбке.
– Ты ненормальная, да?
– Прости, но все это звучало бы о-очень убедительно, не знай я наверняка, как сильно тебя волнуют мои «полужопья».
– Чего?!
В ответ Софа медленно подходит ближе, прося меня наклониться и шепчет прямо в ухо, заставляя все тело напрячься от расползающегося желания:
– Ты ведь даже не заметил, что вместо чая у тебя в чашке был простой кипяток.
И после этого, одаривая еще одной улыбкой, девчонка разворачивается, виляя задницей, и покидает кухню, оставляя меня переваривать услышанное.
Глава 10
Глава 10
Софа
Единственное, о чем я жалела
Потому что, ну правда, для потомков (наших, разумеется!) было бы неплохо иметь фото полной растерянности на всегда невозмутимом лице. Клянусь, на секунду мне даже стало его жалко – но всего на секунду, потому что его слова таки пробили брешь в моей уверенности.
В свою спальню я вхожу, прикрывая за собой дверь, и подходя к зеркалу в полный рост. Придирчиво оглядываю слегка влажные, с легким пушком волосы, и поворачиваюсь боком, вытягивая ноги.
Да, могли быть и подлиннее. И лицо после всего случившегося выглядит бледным, усталым. Я всегда знала, что не выгляжу кукольно и не подхожу под многие стандарты красоты. Но всегда принимала себя такую, с громким странным смехом и умением влипать в неприятности.
Но что, если Робу нравятся… Другие? И тот поцелуй в прихожей был просто желанием развлечься с новым типажом девушки?
Я трясу головой, отгоняя дурацкие мысли, и решаю, что на сегодня хватит борьбы. Слишком много всего – и мозг уже с трудом соображает, отказываясь генерировать удачные идеи.
Я прямо в свитере заворачиваюсь в одеяло, приглушая свет, и оставляя легкий полумрак в комнате. Надеюсь, Роб сам устроится в зале… Подушки с одеялами-то у него есть.
Хихикнув, я прикрываю глаза, и в этот момент само собой в памяти вспыхивают события этого вечера. Лицо Свистунова, его потные руки на теле, и желание в глазах, перекликающееся с уверенностью «я имею на это право». Мгновенно холодный пот прошибает успевшее расслабиться тело, и я пулей подскакиваю в кровати, едва сдерживая рвотный позыв.
Что со мной?
Не понимая, что делать, и ощущая скапливающуюся слюну во рту, я спрыгиваю на пол, и несусь к туалету. Тошнота двигается по горлу вверх, заставляя зажимать рот ладонью, а другой распахнуть дверь санузла, и из последних сил повернуть щеколду, чтоб почувствовать себя в безопасности.
– Софа?! – доносится из-за двери, пока я с животными звуками испражняю содержимое желудка в унитаз, скорчившись над фаянсовым другом. – Софа, открой!
– Уходи, - стону, отодвигаясь от унитаза, и затылком прижимаясь к холодному кафелю туалетной комнаты.
Сил хватает, чтоб нажать на слив в бачке, и прикрыть глаза, медленно приходя в сознание. От пустоты в желудке как будто становится легче, и я с трудом восстанавливаю способность мыслить.
Почему меня стошнило? И отчего сейчас тело мелко-мелко трясет, словно от холода, хотя на деле я ощущаю лишь жар?
– Софа, твою мать! – уже орет Роб за дверью, - немедленно открой, или я вышибу этот кусок дерева! Хотя…
Неожиданно он замолкает, и я слышу быстрые шаги, а следом звон ключей. Вот черт, у нас же один из тех дурацких замков, которые снаружи можно подцепить любым ключом, и открыть… Я почти прихожу в себя, и медленно поднимаюсь с пола, когда Роб проворачивает замок, и буквально влетает в туалет.