Забирая жизни
Шрифт:
Выдвинула ящик со «сладеньким». Как и ожидалось, он ломился от возбуждающих средств, секс-игрушек и презервативов. Все свидетельствовало о том, что в этой сфере Дориан придерживался широких взглядов и был не прочь экспериментировать. Небольшое количество препаратов, исключительно легальных, показывало, что на здоровье он не жаловался.
Куча дорогих средств для ухода за кожей, косметические аксессуары – заботился о внешнем виде. Внушительный платяной шкаф с одеждой самых разных стилей, от классического до гранж, –
В шкафу нашелся маленький стенной сейф. Ева его открыла, провозившись минимум втрое дольше, чем потребовалось бы ее учителю по вскрытию сейфов Рорку, и осталась очень собою довольна.
Немного наличности, паспорт, скромная коллекция часов, запонки, ничего необычного, ничего из ряда вон.
Был наверху и небольшой кабинет. Она сразу сделала вывод, что Дориан занимался тут лишь самым необходимым: оплачивал счета, вел календарь репетиций, концертов, поездок и светских мероприятий.
Ничего любопытного не обнаружилось и в двух гостевых комнатах. Как и остальная квартира, они отражали вкус хозяина и редкий талант домашнего робота поддерживать чистоту и порядок.
– Мейв дала длиннющий список! – доложила Пибоди, когда Ева спустилась вниз. – Я ее деактивировала, она сама попросила. Повторила, что готова поступить в полное распоряжение миз Маккензи.
– Мы ей скажем. – Ева кинула взгляд на часы. – Можно прямо сейчас. Никаких звонков, сообщений на телефоне?
– Целая куча. Я пометила для отдела электронного сыска, хотя мне не попалось ничего подозрительного, никаких угроз, споров или признаков слежки. Говорил с друзьями, уславливался о встречах, заказывал провизию и вино для вечеринок. И по работе.
– Работе? – повторила Ева, когда они приглушили свет и вышли в коридор. – Кабинет для оплаты счетов и прочего у него наверху.
– Нет, я про музыку. В музыкальном салоне стоит компьютер. Сначала показалось, шкаф, а оказалось – маленький кабинет. Всякая музыка собственного сочинения, записи, которые надо послушать. Ничего, кроме музыки.
– Ладно. – Ева опечатала дверь. – Пусть ОЭС поковыряются в электронике.
Вряд ли оригиналы из Отдела электронного сыска что-нибудь нароют, но лучше перебдеть.
– Отправь запрос дежурному, который принял заявление о пропаже. Введи его в курс дела, получи полный отчет. Хотя на данном этапе сведений – кот наплакал.
– Слушаюсь.
– Мать в пятьсот восьмой?
Пока Пибоди отправляла имейл, Ева запросила в лифте пятый этаж.
– Что там по международной базе?
– Еще рано, мы послали запрос час назад. Они всегда зашиваются. Думаешь, это не первый?
– Зачем пытать двое суток музыканта? Личные счеты? Возможно. Кто-нибудь из единственных, которые перестали быть единственными, как выразилась Мейв. Или коллега, который хотел занять место первой виолончели. Или же Дориан обладал нужными кому-то сведениями. Версий пруд пруди.
– Эдвард, Элизабет, Эдгар, Элайза. Если навскидку. А так – больше, всего там человек двести.
Вышли на пятом этаже. Квартира Мины Маккензи находилась рядом с лифтом. Та же система безопасности, отметила про себя Ева и нажала звонок.
На камере видеонаблюдения вспыхнул зеленый огонек.
– Доброе утро. Чем могу служить?
Глубокий звучный голос с британским акцентом.
– Лейтенант Даллас и детектив Пибоди. – Ева поднесла к сканеру жетон. – Нам нужно побеседовать с Миной Маккензи.
– Одну минуту.
Щелкнули замки.
Еще один робот. Благородный джентльмен с копной темных волос и сединой на висках. Облачен в черную форму дворецкого.
– Входите, прошу вас. Миз Маккензи еще не спускалась. Я доложу.
Он провел их в гостиную, которую мать обставила в более современном, чем у сына, стиле. Та же классика, рассуждала про себя Ева, но больше гламура и лоска. Яркая живопись в основной гамме.
– Располагайтесь. Чего-нибудь желаете?
– Спасибо, только Мину Маккензи.
– Слушаюсь.
Робот направился к лестнице.
Как только он сообщит, что явились копы, она сразу догадается, думала Ева. Блеснет отчаянный лучик надежды, и все равно она поймет.
Ева почувствовала движение, вскинула глаза. Мина стояла на верхней ступеньке в кремовом шелковом пеньюаре. Струящиеся складки доходили до самого пола. Лицо, удивительное лицо, где на золотистой коже горели страстные глаза, отражало борьбу надежды с горем.
Быстро спустилась, держась за перила. Костяшки на руке побелели.
– Дориан!.. Прошу, не тяните, скажите сразу!
– Миз Маккензи, с прискорбием сообщаем, что вашего сына убили.
Она воздела руки, словно отгоняя слова, и медленно, как инвалид, опустилась в помадно-красное кресло.
– Вы уверены, что это Дориан? Абсолютно уверены?
– Да. Сопереживаем вашей утрате.
– Утрате? Какое неточное слово! То, что утратил, потерял, можно заменить. Магнитный ключ, сережку. Просто покупаешь новую…
Она покачивалась из стороны в сторону. На щеках сверкали слезы.
– Я знала, знала, знала! Не пришел на концерт. Раньше никогда не пропускал. Убеждала себя: нет, тут другое что-то… Что угодно, только не это… Не отвечал на телефон. Я умоляла подать весточку. Он не стал бы меня волновать, никогда! В полиции сказали, что надо подождать. Почему?
Пибоди села рядом, наклонилась.
– Иногда взрослый человек хочет побыть наедине с собой день-два, подумать…
– Не Дориан!
– Понимаю, миз Маккензи.
– Если бы приняли заявление в первый день, он остался бы жив? – В резком вопросе сквозило обвинение. – Займись вы этим сразу…