Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
Телепат молча наблюдал за мной. Кивал в такт новым для себя открытиям.
– Да нет, мне от этого почти ни жарко, ни холодно, - вынесла я свой вердикт.
– Тогда скажи мне, сотрудница моя, - выпустил струю дразняще-чудесно-ароматного дыма волхв.
– Почему от тебя так пахнет?
Я закашлялась вдохнутым в себя деликатесным дымом - ибо вспомнила, как зависла в туалете на Кольском полуострове. Неужели, тот сортир таки был необыкновенно вонючим, а я не заметила? И от меня теперь разит - настолько, волхв, не удовлетворившись привычной яблочной дымовой завесой, распотрошил
– О боги!
– Схватился за сердце телепат.
– Ты сведешь меня с ума! Я вовсе не имел в виду ту одинокую будку на Кольском полуострове. И от нее, кстати, не пахло. А вот от тебяза версту разит ложной мандрагорой. Это яд. Зачем ты его пила?
Я, испытав по ходу исповеди волхва несказанное облечение, удивление, и, наконец, недоверие, оторопело смотрела на него:
– Я с ума не сошла… Сводить счеты с жизнью, скажете тоже… - Мне вдруг стало по-настоящему обидно.
– Во-первых, я не знала ни о какой мандрагоре. Жозефина говорила, что ее вообще нет в природе.
– Правильно, нет, - успокоился Борис Иванович, и уже с удовольствием затянулся жутко дорогим дымом.
– Поэтому это растение и называют "ложной мандрагорой". Конечно, у него есть и научное название…
– Какое?
– Все еще пыталась я переварить информацию о том, что я, оказывается, "выпила", как сейчас было модно говорить, "йаду".
– Оно длинное и незапоминающееся, - отмахнулся от меня наставник.
– Что там колючее и многолетнее… Не помню, короче. И, раз ты не хотела свести счеты с жизнью, все упрощается. Ты не помнишь, что ты пила в последнее время?
Я задумалась. Постаралась припомнить, что, где и как употребляла "вовнутрь".
– У нее еще должен быть такой привкус… - пытался подбодрить мою память волхв.
– Сладковатый такой, как у солодки. Почему ты его не заметила, я не понимаю.
– А вы что, пробовали?
– подозрительно уставилась я на свое начальство. Вдруг скажет "да"?
– Просто знаю, - не стал меня радовать волхв.
– В школе, на уроках травоведения проходил. А ты, кстати, не ответила.
Я пожала плечами. Никакого привкуса солодки я чувствовала с того времени, как попала в Заповедник - все болезни, включая кашель (а случился он давно, до того, как я прошла Лабиринт) лечились Деревом, точнее, его лазаретной частью. Тем паче, что:
– А Жозефина знает?
– Вспомнила я, что ежка недавно посещала мою избушку.
– В смысле, как пахнет эта самая ложная…
– Она не пахнет, - покачал головой волхв.
– Пахнет человек, наглотавшийся отравы. Да и то, несколько часов, а потом запах исчезает. От тебя уже сейчас разит не в пример меньше.
– Так почему же тогда Сан Саныч…
– Он мог не знать таких вещей.
Я присвистнула. Чтобы бывший сверхсекретный агент, да не знал!
Ответить мне, недоверчивой, волхв не успел. Открылась дверь, в комнате возник вышеупомянутый вояка. Узрев меня в комнате, он было застыл в дверях, но потом все же решился:
– Иваныч!
– Стараясь не глядеть в мою сторону, театральным шепотом заговорил
– Я хотел сказать, что от нее…
– Вот видишь!
– Торжествующе повернулся ко мне волхв.
– И он в курсе!
Я скрестила руки на груди. Сан Саныч, не обращая на мои демарши никакого внимания, продолжал интересоваться моей судьбой:
– С ней точно все будет в поря… Черт! Кого еще несет? Алло! Да, приветствую, Эльдар. Как жизнь? Помаленьку? Отлично, спасибо. Как у тебя дела? Что?! Как это? А "эдельвейс"? Как это, расформирован? Когда? Понятно… Нету больше "розы"… Вот так вот, и нет! Хорошо, постараюсь. Хорошо, как можно раньше. Ты ведь знаешь, ПТ там не сработает. В Нальчик? Сами, по дороге? Ну ты обнаглел! Ладно, ладно. Значит, до вечера орлы будут у тебя. Отбой.
Я слушала Сан Саныча, и не знала, радоваться мне по поводу того, что с "запахом" по крайней мере, на сегодня, было покончено. Точнее, с разговором на эту тему. Или печалиться: судя по реакции того же начальства на этот телефонный разговор, дело было дрянь.
– ЧП на Эльбрусе, - повернулся к волхву Сан Саныч.
– Мне звонил мой старый сослуживец, он сейчас заведует военной базой в Приэльбрусье. Просит о помощи. Кого пошлем?
– Ее, - кивнул в мою сторону, не глядя, Борис Иванович.
– Ее, Илью, Никола…
– Этого оставь, - твердо сказал завобороной Заповедника.
– Мы же не хотим, чтобы в случае задержки наш мир… - замялся он.
Поворотился в мою сторону. Я пожала плечами: не хотите говорить - не надо. Многие знания, как известно, до спокойного сна не доводят.
– Иди уже, философ, собирайся, - не смог сдержать улыбки волхв.
– В горы поедешь, оденься соответственно.
– Надолго?
– На несколько дней. Возьми зубную пасту, и все, что тебе требуется для комфорта.
Я с трудом удержалась, чтобы не показать начальству язык - вовремя вспомнила что эта часть тела у меня не раздвоена, а, следовательно, не произведет должного впечатления.
А волхв как будто и не заметил моего настроения:
– Илью мне позови, пожалуйста. И, заверни к Ромке, коллеге своему бывшему, с ним отправитесь, потому что Антона Жозефина не отпустит ни за какие метлы. И, чтобы через час, как штык, были у меня, а я вам пока выхлопочу Валаамскую индульгенцию.
– Индульгенцию?
– Не поверила я своим ушам.
– Ее же дают только в исключительных случаях!
– Можешь себе представить, какие наступают времена, - ядовито ответил волхв.
– Ты еще тут?
Я нехотя выбралась из кресла, и поплелась обуваться в коридор.
– И не смей больше травиться, - вкрадчиво пробралось мне в правое ухо.
– Узнаю…
"Интересно, а как я определю что травлюсь, если я не чувствую эту дрянь?" - Так и не зашнуровав ботинки, выскочила я за дверь.
– Ты уж постарайся…
Я припустила бегом.
В Нальчике, столице «банановой» республики Кабардино-Балкария, было мерзко. Дул пронизывающий ветер, влажность приближалась к ста процентам. Лужи в асфальтовых выбоинах подернулись рябью - значит, было выше нуля. А казалось, что минус двадцать.