Забияка. (Трилогия)
Шрифт:
– Может, я смогу помочь, друзья?
– Повел могучими плечами боевой маг.
– Нам нельзя, мы тут инкогнито, - тронул его за руку металлист.
– Подождем. Авось, все само собой разрулится.
И, точно, все наладилось само собой. Пока мы переговаривались, водитель общался иностранцами. (Те говорили на ломаном английском, и наш проводник на нем общался не хуже уроженцев Страны Восходящего Солнца). Разговор шел о буксировке. Сначала наш провожатый колебался, но потом, вдохновленный европейскими дензнаками, и убежденный исправностью тормозов на "Ягуаре",
Спустя недолгое время мы ме-едленно тронулись в путь.
Японцы отцепились парой километров раньше - остановились в одном из туристических отелей. Довольный выручкой водитель убрал трос, тронул микроавтобус.
В ворота военной базы, что в заснеженном Терсколе, мы стучались уже в темноте. Никто не торопился нас встречать. Мы звонили по мобильному, но также безрезультатно. Изо рта вырывался пар, было зябко. Наконец, когда нам стало по-настоящему холодно, и ноги пустились в самостоятельный пляс, послышался рокот мотора. Темная дорога осветилась фарами, подъехал армейский "козел". Из него вышел человек в шапке и пуховике.
– Вы к кому?
– осведомился он усталым голосом.
– К Эльдару, - недовольно ответил металлист.
– Не знаете, где он бродит?
Лицо незнакомца озарилось подобием радости:
– Вы от Сан Саныча? Я Эльдар. Извините за задержку. Ребята попросили помощи, и я не смог отказаться.
– Какие ребята, друг?
– Поддержал беседу неунывающий боевой маг.
– КСС, - с чувством произнес военный.
– Их МЧС припахало, а они - меня, с отпрысками посидеть в их отсутствие. И я, как уже говорил, не смог отказаться. Так что же мы стоим? Пойдемте, я вас поселю!
Дорогой мы выяснили все остальные подробности. То, что Эльдар вышел на раннюю пенсию, и теперь заведует базой отдыха, мы и так знали - от Сан Саныча. То, что он обучает рукопашному бою окрестных детишек во-он в том ангаре, было нам в диковинку. Поэтому и причина, по которой мы сюда торопились, пока осталась неизвестной: Эльдар не смог отказаться от проведения тренировки ради нас, и времени на то, чтобы прояснить нам положение дел, у него пока не было.
Нас с металлистом такое отношение к "чрезвычайной ситуации", по которой нас сюда вызвали, признаться, озадачило. Один Ромка обрадовался, и, едва закинул вещи в номер, тут же отправился глазеть чужую тренировку.
– Разомнусь перед ужином, други, - сказал он.
– Аппетит нагуляю. Заберу безотказного вояку, встретимся через час в том кафе… Помните, японцы еще возле него остановились?
– Помним, - металлист смотрел на боевого мага, как на неразумного младенца.
– Иди.
Мы остались вдвоем. Молча осмотрели совковый номер. Ни слова не говоря, распаковали немногочисленные вещи, разложили зубные щетки по граненым стаканам. Я не знала, нормально ли это - такое вот молчание - конкретно этот опыт совместной жизни был у меня первым, но какой-то подвох в таком времяпрепровождении все же ощущался. Радости в нем не было, что ли? Причем, если припомнить, уже давно
Так же молча мы вышли из номера, а потом и из гостиницы.
Кружились в воздухе снежинки. Темнели высокие ели. Мы вышли за ворота базы. По дороге - главной артерии Приэльбрусья ехал грузовик.
– Пойдем в кафе, посоветуемся, - раскрыл рот друг сердешный. Повеселел.
А он всегда веселел, когда речь заходила о делах.
– Кстати, - совсем уж оживился он.
– У тебя есть предположения о том, почему нас сюда послали?
– Нет, - честно ответила я.
– Но ты ведь присутствовала при том, как Эльдар позвонил Сан Санычу?
– Я мало что поняла из одностороннего разговора. Что-то там про "эдельвейс" было. Но что, не помню.
– Понятно все с тобой, - хмыкнул Илья. Незлобно, впрочем.
– Разберемся, и не в такие передряги попадали.
Сказал так, и снова замкнулся.
Так дошли мы до кафе. Оно призывно горело оранжевыми окнами, а перед ним была площадка. Я посмотрела на успевшего замкнуться металлиста: сейчас мы войдем в кафе, сядем за столик, закажем еду… Будем молчать.
– Ты иди, займи нам место, - сказала я.
– Что так?
– Разомнусь. Я сегодня в Китае не была.
Друг сердца кивнул, и ушел. А я осталась. Из окна кафешки лился оранжевый свет, падал на фиолетовый снег. С неба фланировали мягкие пушинки. Мне было грустно и одиноко. Пора было махать ногами, чем я и занялась. Но через какое-то время поняла, что зря затеяла спортивное мероприятие. Нет, сначала (как, впрочем, и всегда), настроение поднялось. А потом… Потом, как это часто бывало со мной во время монотонных тренировок, на сто пятьдесят восьмом махе мне в голову пришла мысль. Жуткая, если честно. Я свернула тренировку, и пошла ее проверять, размышляя по дороге, как бы провернуть эту самую "проверку" подипломатичнее - когда друг сердешный был замкнут, достучаться до него не было никакой возможности. Разве что, пнуть внезапно да посильнее. А вдруг ответит?
Но мне повезло. Едва я вошла в кафе, я поняла, что дело в шляпе. Боевой друг и товарищ не был замкнут, но был расположен к разговору.
– Что-то случилось?
– Плюхнулась я на стул напротив него.
– Жучок, - спокойно отреагировал металлист.
– И что же ты так спокойно… - подавила я позыв захлопнуть пасть рукой.
– Заглушка, - подмигнул мне Илья.
– Хитрая. Они сейчас подумают, что мы с тобой ведем…
Я напряглась. Какую тему изберет для "разговора"? Вдруг споры и прочие семейные склоки?
– …Разговор о качестве снега. И о том, как оно влияет на спуск с горы.
Я расслабилась. И несказанно удивилась, когда друг сердца вдруг осведомился:
– Что это с твоим здоровьем? Вроде бы, ты всегда хорошо переносила дорогу…
– Тошнит иногда, - как можно нейтральнее ответила я, и с удовольствием посмотрела на счастливую, обалдевшую физиономию металлиста.
Все же, когда первая реакция - такая, это хорошо. Но, я тут была по делу:
– Не радуйся.