Заблудившееся счастье
Шрифт:
— Как думаешь, как она поступит, когда все узнает?
— Ей придется смириться с ситуацией, потому что у нее не остается иного выхода.
— А сможет ли она это сделать?
— Сможет. Под этой скромной внешностью скрывается характер тигрицы. Я думал, ты это давно уже понял.
— Вряд ли мужчина может точно знать, о чем думает женщина, — проговорил Сальваторе. — Черт, я ведь даже не знаю на все сто процентов, о чем думает моя собственная жена.
Улыбнувшись, Паоло прислонился к камину, грея бокал в руке.
— Только не говори мне, что я ошибаюсь, беря в жены Кэролайн.
— Нет, —
— А матушка считает, что это мое решение — самое мудрое за всю мою жизнь.
Сальваторе пожал плечами и отпил из бокала.
— Как я уже говорил, мне трудно понять, что в голове у женщин. Но я здесь, конечно, ни при чем. Это ведь твое решение. Я всего лишь могу дать совет или предостеречь. Теперь о деле. С моей точки зрения, тебе надо продолжать работать в своем бизнесе, не бросать его. Кроме того, мне кажется, что завещание Эрманно надо зачитать как можно скорее.
— Нет, — Паоло покачал головой. — Можешь думать, что хочешь, но завещание подождет. Пусть пройдет медовый месяц. Надеюсь, там нет никаких сюрпризов. Мы оба знаем, чего от него ожидать. Я близок к тому, чего так долго ждал, и поэтому не собираюсь портить дело сейчас, до свадьбы.
Кэлли почувствовала слабость в коленях и прислонилась к стене, чтобы не упасть.
Какое дело они имели в виду?
И почему завещание Ванессы и Эрманно может испортить им медовый месяц?
И почему тогда Паоло соврал ей, сказав, что лучше отложить чтение завещания из-за детей, хотя на самом деле это касалось ее, Кэлли?
О каких сюрпризах он говорил?
Вопросы и сомнения завертелись в ее голове, как стая жужжащих пчел. Мрачная туча нависла над ожидаемым счастьем, грозя ему неминуемым разрушением.
Значит, Паоло знает что-то такое, о чем ей знать пока нельзя. Неужели Эрманно и Ванесса могли ее предать? И теперь они с Паоло становятся врагами в борьбе за судьбу детей?
Нет, только не это! — мысленно взмолилась Кэлли. Разве она не говорила о своей любви к детям? Говорила! Поэтому было совершенно не обязательно соблазнять ее и устраивать хитроумные интриги. Зачем наворачивать тонны обмана и строить стену недоверия?
Убитая подслушанным разговором, девушка закрыла лицо руками и отвернулась к стене.
— Кэролайн? — раздался у нее за спиной голос Паоло, полный сочувствия и тревоги. — Что ты тут делаешь, радость моя? Тебе плохо?
— Да, плохо, — пробормотала Кэлли, размазывая выступившие слезы по щекам. Еще не хватало плакать у него на виду. Не позволит она ему видеть, как сильно он ее задел. — Кажется, с желудком что-то не очень, благодаря тебе и твоему отцу.
— Ты это о чем? — воскликнул он, схватив ее за локти и буквально втаскивая в библиотеку.
Надо немедленно все прояснить. Ах, как умело он смог разыграть перед ней невинную простоту и смущение. На такое способны только самые отпетые циники.
— Как будто ты не знаешь! — горько воскликнула Кэлли. — В следующий раз, когда будете планировать крупные дела, следите за тем, чтобы дверь была закрыта, иначе ваша жертва может что-нибудь подслушать.
— Жертва? Подслушать?
— Очевидно, она подслушала наш разговор, — прервал его Сальваторе. — Едва ли это приятное качество в будущей жене.
— А тебя я не спрашиваю, — сын стрельнул глазами в сторону отца. — Не знаю, что ты могла услышать, дорогая…
— Достаточно для того, чтобы понять, что вы сделали из меня пешку в какой-то вашей игре. — Кэлли словно окаменела душой, и теперь ей было наплевать, что скажут мужчины на ее признание. — Но мне все равно, потому что свадьбы не будет.
Изумленный до глубины души, Паоло воскликнул:
— Что за глупости такие! Свадьба будет, и еще как будет!
— Да отпусти ты ее, Паоло, пусть идет на все четыре стороны, если так хочет! — недовольно проворчал его отец. — Она не нужна тебе и никогда не была нужна, сынок.
— Вообще-то была нужна и сейчас еще нужна! — выпалила Кэлли, не сводя упрямого взгляда с Сальваторе. — И вам не понравится то, что я скажу: это он мне больше не нужен.
— А я-то был уверен, что мы оба нужны друг другу, — холодно произнес Паоло. — И когда же все так сильно изменилось, Кэролайн?
— Да вот пять минут назад, когда я обнаружила, что являюсь всего лишь средством для тебя, для твоих дел. Тебе просто было важно устроить будущее твоих племянников, и для этого ты решил использовать меня. А я, представь, не желаю быть таким средством.
Прикрыв глаза рукой, Паоло тяжело вздохнул.
— Господи, да прекратишь ты говорить загадками, женщина? Все твои слова не имеют никакого смысла. Ничего не понимаю.
Женщина?
Кэролайн разозлилась и вне себя произнесла:
— Боже мой, Паоло, куда же подевалось твое ласковое «радость моя»?
— А я бы хотел знать, что же произошло с Кэролайн, — эхом отозвался он.
— Она сложила два и два и получила четыре. Каким-то образом ты узнал, что я являюсь единственным законным опекуном детей. Если бы я решила увезти их в Америку, мне никто не смог бы противодействовать. Ты задумался о том, как бы оставить детей здесь. И придумал: ну, конечно, надо лишь предложить этой дурочке выйти за тебя замуж, и все проблемы решены. — Кэлли остановилась, чтобы перевести дух. — Но что больше всего меня ужасает, Паоло, это то, что тебе не надо было вдаваться в такие интриги и насиловать себя. Я приехала к вам с твердым намерением забрать детей. Но на то у меня были — и есть — законные основания. Однако я тут же поняла, что надо учитывать только права детей. И я уже была готова оставить их здесь, с теми людьми, которых они любят больше всего. Я приготовилась остаться для них любящей тетушкой, оставив свои чувства за кадром.
— Паоло… Кэролайн… Что тут у вас происходит? — Очевидно, Лидия тоже долго стояла под дверью, но больше не смогла выдержать этого напряжения. — Вы так громко разговариваете. Вас слышно даже на лестнице. Верно ли я поняла, что вы отменили венчание?
— Именно, — сказала Кэлли. — Оказалось, что меня принимают здесь за полную дуру. С самого начала я подозревала, что этот брак — всего лишь некий вид формальности, чтобы было удобно всем. Но вот чего я точно не знала, что мой муж будет считать меня своим врагом.