Заблудшая душа
Шрифт:
Отсалютовав бармену стаканом, Корсак отпил большой глоток.
— А вы откуда приехали? — поинтересовался бармен.
— Из Москвы, — ответил Глеб.
Бармен присвистнул.
— Круто! А правда говорят, что у вас там без ста тысяч в кармане на улицу лучше не выходить?
— Это почему же?
— Ну… — Бармен пожал плечами. — Из-за дороговизны.
— Нет, неправда. Москвичи деньги считать тоже умеют. Да и цены у нас немногим отличаются от ваших.
— А правда говорят, что все фасады старинных домов теперь из пластика?
Глеб улыбнулся:
— Не
Отпив коктейля, Глеб взглянул на экран телевизора, висящего над барной стойкой.
— Это местный канал? — поинтересовался он у бармена.
— Угу, — ответил тот.
На экране происходило какое-то городское торжественное мероприятие. Пожилой рыжеволосый мужчина в дорогом костюме разрезал красную ленточку, а другие мужчины, стоящие рядом — столь же солидные, — улыбались и аплодировали ему.
Глеб взял со стойки пульт и сделал звук погромче.
— …Новый торговый центр занимает площадь два квадратных километра, — радостно вещал закадровый голос. — В нем будет представлен широчайший спектр товаров…
Глеб сделал звук тише.
— Кто этот рыжий? — спросил он у бармена.
Бармен взглянул на экран телевизора.
— Это-то? Мэр нашего города. Карл Иванович Рогов.
— А эти двое рядом с ним?
— Седой — прокурор Андрей Ильич Беккер. А лысый — Федор Сергеевич Геер, главный финансовый воротила нашего города. Он хозяин «Пруссбанка». Можно сказать, что эти трое — отцы нашего города, — весело добавил бармен. — Без их ведома здесь ничего не происходит.
— Рогов, Беккер, Геер, — повторил Корсак для того, чтобы получше запомнить.
Гладкая, загорелая лысина банкира Федора Геера не только его не портила, но даже придавала ему «гламурности». Мэр и прокурор тоже выглядели неплохо, хотя и были лет на пятнадцать старше банкира. Дорогие костюмы, ухоженные лица, самодовольные улыбки.
— Ну вот, — проговорил вдруг бармен, повернувшись в сторону входа. — Помяни чертей, они и появятся.
Глеб проследил за его взглядом и увидел компанию молодых ребят. Впереди всех шел рыжеволосый паренек — высокий, жилистый, со своевольным взглядом. За ним парочка — черноволосый плечистый парень в обнимку с белокурой красоткой. Всем троим было на вид не больше восемнадцати лет.
— Детишки наших «отцов города», — негромко пояснил бармен.
— Детишки? — машинально переспросил Глеб, разглядывая компанию, вольготно расположившуюся за столиком, к которому уже бежал официант.
— Да, — ответил бармен. — «Золотая молодежь» есть не только у вас в Москве. Рыжий парень — Саня, сын мэра Рогова. Вон та парочка — Слава и Кристина. Слава — сынуля банкира Геера, а Кристина — прокурорская дочка.
— Ясно.
Мимо столика, где сидели ребята, прошел высокий темноволосый парень лет двадцати пяти на вид. При его появлении те встрепенулись. Рыжеволосый Рогов помахал ему рукой и сказал что-то приветливое. Девушка ему ярко улыбнулась, а Слава Геер даже сдвинулся вместе со стулом, чтобы высокий парень мог
Парень лишь небрежно кивнул ребятам в ответ, после чего сел через два столика от них и подозвал официанта.
— А это кто такой? — поинтересовался у бармена Корсак.
— Павел Базаров, — ответил бармен, протирая тряпочкой стойку. — Наша местная достопримечательность. Базаров — это псевдоним, в честь какого-то литературного героя.
Корсак взглянул на высокого парня внимательнее. Тот был одет в поношенные джинсы, замшевую курточку, а шея его была небрежно повязана шарфом. Он не был похож на представителя «золотой молодежи», скорее — на представителя арт-богемы.
— Чем же он так прославился в столь юные годы? — поинтересовался Глеб.
— Он знаменитый художник, — ответил бармен, глядя на высокого парня едва ли не восторженными глазами. — Говорят, его картины стоят по сто тысяч долларов! Его тут все любят.
— Надо же! Такой молодой.
— Мой ровесник, — с гордостью объявил бармен. — Мы с ним учились в одном классе. Пашка уже тогда участвовал в международных выставках.
— Выходит, вундеркинд?
— Угу. Что-то вроде этого.
Насмотревшись на художника, он перевел взгляд на компанию ребят. Рыжеволосый Рогов заметил, что Глеб на него смотрит. Он сдвинул брови и рявкнул:
— Чего уставился?
— Не связывайтесь с ними, — шепнул Глебу бармен.
Глеб отвел взгляд.
— Хочешь, мы ему наваляем? — пробасил, посмеиваясь, «качок» Геер.
— Пусть живет. Я сегодня добрый. — Рыжий Рогов хлопнул ладонью по ягодицам проходившую мимо официантку. Его спутники весело заржали.
Художник Павел Базаров повернул голову на шум. Встретившись с ним взглядом, рыжеволосый Саня Рогов стушевался и покраснел.
— Вижу, эти ребята чувствуют себя здесь вольготно, — сказал Глеб бармену.
Тот вздохнул:
— Еще бы! Они могут разгромить весь ресторан, и им за это ничего не будет. Говорю же — «золотая молодежь». Разве у вас в Москве не такие?
— Нет, — сказал Глеб. — Ну, то есть, конечно, есть. Но они уже не ведут себя так нагло. По крайней мере, не «тусуются» в тех местах, где отдыхает простой народ. — Глеб залпом допил коктейль и бросил на стойку купюру. — Ладно, пойду. Где тут у вас хозяйственный магазин?
— Рядом. Налево и за угол. А там уже сами увидите.
Развалины музея выглядели мрачновато. Крыши у здания не было, стены устояли, но не полностью. Кирпичи были почерневшими от гари, а внутри (Глеб заглянул в выбитое окно) царила полная разруха. Хуже всего был запах гари — от него некуда было деться.
Ожидая библиотекаря, Корсак хотел закурить, но передумал. Курить на фоне пепелища было как-то некрасиво. К тому же, глядя на закопченные стены сгоревшего музея, Глеб вдруг припомнил антиникотиновый плакат в одном медицинском кабинете. На плакате были изображены легкие курильщика, и эти легкие были очень похожи на то, что сейчас Глеб видел перед собой.