Заблудшее сердце
Шрифт:
Зеленая поляна, на которой находилась Эмми, была совершенно пустой. Ни дерева, где можно укрыться в случае необходимости, ни даже кустика. Правда, недалеко виднелось озеро, но озеро в ливень помочь вряд ли могло.
Лошадь проявляла беспокойство, явно чувствуя приближение грозы. Девушка погладила ее по гриве, пытаясь успокоить. Надо быстро возвращаться, подумала Эмми. Хорошо, что в этот раз Генри не стал настаивать на женском седле, а то пришлось бы тащиться, словно улитка. Вонзив каблуки в бока лошади, она понеслась в обратном направлении.
Но девушка не проехала и полумили, как внезапно
Лошадь понеслась по поляне, не замечая несчастную девушку, которая изо всех сил пыталась освободиться. В конце концов нога выскользнула из туфли, и Эмми с размаху ударилась о землю.
Последнее, что она почувствовала, – вспышку боли в голове от удара, а затем все погрузилось во мрак…
Глава VI
Прокатиться по округе оказалось не лучшей затеей. Джеймсу, промокнувшему до нитки под этим проклятым дождем, так и не удалось добраться до своего нового поместья. Зло чертыхнувшись, он хотел поторопить коня, но вдруг резко его остановил и развернул на девяносто градусов. Ему показалось, что где-то позади раздался чей-то крик и ржание лошади. Дождь становился все сильнее, капли ручьем стекали со шляпы. Это ограничивало видимость и не давало возможности разобраться, откуда исходил звук. Он заставил лошадь прошагать еще несколько футов, но звук больше не повторялся. Может, показалось?..
И в этот же миг мимо него пронеслась серая лошадь без всадника. Джеймс сразу понял, что, кто бы на ней ни ехал, он в беде. Пришпорив своего коня, он поскакал в ту сторону, откуда бежало животное, и, проехав совсем немного, он, наконец, увидел несчастного всадника, а точнее, всадницу – как выяснилось, когда виконт приблизился вплотную. Судя по всему, девушка лежала без сознания.
Спрыгнув с коня, виконт поспешил на помощь. Он осторожно развернул незадачливую всадницу лицом к себе и оторопел от ужаса. Страх стиснул сердце, словно стальным обручем. Девушка лежала на земле неподвижно и не подавала признаков жизни. Ее платье кремового цвета промокло насквозь и облепило стройное тело, словно вторая кожа. Это была она – та, о ком он обещал позаботиться Логану, малышка Эмми.
Быстро наклонившись, он подхватил девушку на руки и прислушался: равномерное дыхание Эмми вернуло Джеймсу присутствие духа. Облегченно вздохнув, он продолжил обследование. На ее голове он нащупал небольшую шишку, лодыжка, покрытая свежими ссадинами, сильно опухла.
Джеймс руками прошелся по ее телу, убеждаясь, нет ли других повреждений. Травм он не обнаружил, зато был совершенно сбит с толку реакцией своего тела на это невинное прикосновение. «Кровь Господня! – удивился Джеймс, мысленно и ругая себя, и оправдывая: – Это все длительное воздержание».
В последнее время у него не было ни времени для женщин, ни желания. К тому же он лишь недавно оправился от ранения, после чего его отправили в отставку, дав очередную медаль за отвагу. Джеймс
«Отправляйся домой, – отвечал на все протесты Джеймса полковник Денерсон. – Это я тебе как друг говорю, а не как твой командир. Я не знаю, что с тобой происходит. Боюсь, если ты останешься, то очень скоро поймаешь пулю, а меня может не оказаться рядом. Мы военные, и в нашей профессии риск – обычное дело, но ты рискуешь там, где можно этого не делать. Черт возьми, ты что, смерти ищешь?! Радуйся, что остался жив, ты и так одной ногой был на том свете! Не стоит спешить туда. Возвращайся домой и найди, ради чего стоит жить!»
«Через месяц я буду в порядке, это просто царапина», – возразил тогда он полковнику.
«Это не была царапина, и ты это знаешь».
«Мое место здесь…»
«Ты не сможешь вечно убегать от себя. Ты же не трус? Умереть легко. Чтобы выжить, нужно мужество».
Конечно, это была не царапина, Денерсон был прав. Он действительно спас ему жизнь в прошлый раз, за что Джеймс был ему в некоторой мере благодарен. Он уважал его как человека и как офицера. Однако полковнику никогда не понять, что движет Джеймсом. Во всяком случае, так думал виконт. Он не имел ни одной стоящей причины, чтобы жить, зато была одна веская для того, чтобы умереть, пытаясь отомстить. Чувство вины за смерть друга лежало на его душе тяжелым бременем и тянуло ко дну.
Как бы там ни было, он оказался в отставке, а через несколько дней объявили о победе над французами. Война была окончена не только для него, так что ему волей-неволей пришлось возвращаться домой. И вот теперь он очутился здесь.
Сев на лошадь, Джеймс прислонил находившуюся по-прежнему в глубоком обмороке Эмми к своей груди, укутав ее своим плащом, чтобы она не промокла окончательно. Голову девушки он пристроил у себя на плече.
Ее лицо было так расслабленно и так прекрасно, что Джеймс залюбовался. Рука невольно потянулась поправить прядь мокрых золотистых волос, облепивших ее личико. Как же она выросла! Держать ее в объятиях оказалось так упоительно, что это даже немного напугало. В свое время Джеймс обнимал многих девушек, но ничего подобного до сегодняшнего дня никогда не ощущал.
Двинув своего жеребца в бока, он понесся так быстро, как только мог. Погода стояла хуже некуда, Эмми вымокла до нитки, к тому же находилась все еще без чувств. У нее и так завтра будут болеть голова и нога, не хватало еще и простуды.
Спустя минут двадцать, которые показались Джеймсу вечностью, он оказался возле поместья Кингстонов. Быстро спешившись и подхватив Эмми на руки, он стремительно направился к дому. Руки были заняты, поэтому пришлось грубо пнуть дверь носком ботфорта. Появившийся на пороге через несколько секунд дворецкий оторопел и не сразу смог адекватно отреагировать на увиденное. Впрочем, годы тренировок быстро привели его в чувство, он уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Джеймс, не церемонясь, прошел мимо.