Заблудшие
Шрифт:
– Я не виновата ни в убийстве пастуха, ни в убийстве Деза, ни в чьем-либо еще. Даже если я и угрожала Хепи, то это не значит, что я могла бы его убить…
– Вы могли бы нанять кого-то для совершения преступления… - Предположил агент.
– Кого? – Смеясь, спросила Уна Сиху. – Кого? Из резервации я не выхожу, а кого-то из своих…полный бред…никто из навахо не пошел бы на это!
– Но Вы угрожали ему?
– Естественно! Он осрамил меня при всем поселке! Если бы я была молода как ты, то точно бы убила его! Но не сейчас…ему просто повезло! – Рявкнула старуха в негодовании.
– Так
– Спроси меня, и я тебе скажу… - искренне ответила женщина, что было довольно неожиданно, учитывая ее прошлый настрой.
– С кем встречались Вы прошлой ночью? – Решил прямо действовать Оливер.
– Встречалась? – Старуха удивленно посмотрела на агента, но по взгляду того, поняла, что уйти от ответа ей не удастся. – С мужчиной. Чужаком. Он вышел на меня случайно. Один из тех, кто покинул нашу резервацию, рассказал ему обо мне. Я помогала его матери. Она сильно болела после смерти мужа… - На этой фразе Белая Лилия немного прервалась, чтобы сделать глоток свежего травяного чая и, судя по всему, отогнать воспоминания о собственном супруге, погибшем много лет назад. – Но ей уже никто не мог помочь…
– Почему?
– Она не хотела оставаться с нами, и ее душа уже была на половине пути к тому миру, где живут мертвые. Она хотела как можно скорее воссоединиться с тем, кого любила всю жизнь. – Уна Сиху тяжело вздохнула и с грохотом поставила железную кружку на стол.
– Тот мужчина…как его звали? Вы часто с ним виделись? – Уточнил мужчина.
– Откуда мне знать? Я не спрашивала его имени. Просто захотела помочь, потому что… - Старуха осеклась и сморщилась, не желая продолжать.
– Потому что когда-то Вам никто не помог? – Осторожно завершил за нее фразу Оливер.
Уна Сиху снова посмотрела на него и, ухмыльнувшись, кивнула.
– Никто. Я не часто с ним виделась. Только один раз ко мне приходили его дети. Но я отослала их обратно, сказав, что буду работать только с ним самим. Он не давал мне ничего, нет.
– Опередив вопрос, сказала женщина.
– Вам просто хотелось ему помочь. – Подтвердил агент.
– А кто навел его на Вас? Вы сказали, что это был один из тех, кто покинул резервацию?
– Да. Один человек из вашего мира, писатель, он проходил обряд здесь, потому что хотел забыть покойную жену.
Оливер в вопрошающем удивлении поднял глаза на старуху.
– Фил Лютер?
– Откуда мне знать, я его паспорт не проверяла! – Буркнула она.
Старуха села на скрипучий стул, прогнувшийся под ее хоть и небольшим весом.
– Я не думаю, что могу тебе еще чем-то помочь. – Пробурчала она.
– Да, конечно, спасибо. – Оливер вдруг почувствовал, что ему нужно обязательно уйти отсюда, что здесь ему нельзя, просто не стоит больше оставаться. Мужчина быстро направился к выходу, но его остановила последняя фраза собеседницы:
– Кстати, передай Кетрин, что шаман у себя. – Приветливо улыбнулась та и скрылась в спальне.
Оливер не поворачиваясь, остановился в дверях и несколько секунд простоял так, обдумывая, почему именно для Кетрин необходимо это послание?
***
Пока комиссар удобно расположился на
Марлини приостановился и внимательно посмотрел на этот графин. Не то чтобы он хотел пить, но аромат сахарного сиропа, лимона и еще чего-то очень вкусного заставил мужчину невольно сглотнуть, опустить взгляд и продолжить двигаться дальше. Дальше – это значит дойти до восточной стены дома, поднять взгляд с пола, посмотреть на картины, висящие на стене, тяжело вздохнуть, развернуться на каблуках и продолжить свой путь к западной стене, а дойдя до нее, вновь поднять взгляд, посмотрев на глиняные маски каких-то индейских духов, опустить голову и повернуть назад.
Лафарга сначала мало беспокоило это расхаживание, и он постарался сосредоточиться на чем-то постороннем, но тут по телевизору стали показывать новости, что и привлекло внимание комиссара. В течение последних месяцев ни один выпуск не обходился без репортажа об Ираке, об оружии массового поражения, без заявления президента, обвинявшего Саддама в связях то с одной, то с другой террористической организацией. Лафарг что-то буркнул про себя, когда на экране появился Буш-младший, и, судя по лицу комиссара, это не было чем-то даже издалека похожим на комплимент.
Так или иначе, в тот момент, когда Лафарг уже был готов высказать свое мнение по поводу современной политической обстановки в комнату вошла хозяйка дома. Молодая женщина встала в дверях, словно это она была в гостях у агентов, а не они пришли к ней с расспросами.
– Господа, я могу предложить вам лимонад? Чай? Кофе? – вежливо спросила она.
Марлини бросил косой взгляд на графин с напитком, но качнул головой в знак отказа. Комиссар сделал то же самое. Он смог отвлечься от происходящего по ТВ и оценивающе посмотрел на хозяйку. Та была одета в узкие джинсы-леггинсы, длинную тунику с размытым орнаментом, рукавом три четверти, подпоясанную широким ремнем, сделанным под змеиную кожу, а на ногах у нее были невысокие бежевые ботинки на высокой подошве с подкладом из овчины.
– Простите, что заставила ждать, но нужно было привести в порядок амбар. После смерти мужа.
– Женщина тяжело вздохнула, присаживаясь на другой край дивана, в стороне от комиссара.
Марлини, наконец, остановивший свой внутренний маятник обратился к ней и с видом человека, осознававшего боль потери, принес ей свои соболезнования.
– Да, спасибо, - тихо поблагодарила женщина и посмотрела на агента выжидательно и требовательно, понимая, что пришел он сюда не для того, чтобы разделить с ней ее горе, а значит, чем быстрее он начнет задавать ей вопросы, тем скорее она ответит на них и они смогут оставить ее в покое.