Заблуждения юности
Шрифт:
— Не могу поверить, что вы отдаете себе отчет в том, что говорите!
— Моя лучшая подруга Клэр мне все объяснила еще в прошлом году, перед выходом из пансиона. Все модные молодые люди имеют любовниц, и та дама, которую выбирает такой модник, должна принадлежать ему, и никому больше. А «божья коровка» может искать и выбирать сама. И если один мужчина ей надоест, она может найти другого, более интересного.
— И вы действительно полагаете, что такой образ жизни вам подойдет? — спросил граф, стараясь тщательно
— Но это же веселее, чем киснуть в скучном пансионе, где ты уже выучила все, что только могут тебе преподать! Конечно, я буду очень осторожна в выборе мужчины, с которым стану проводить время.
— Надеюсь, что так! — заметил граф.
— Как приятно делать все, что хочется, без оглядки на людей, которые все время ругают тебя за ошибки и неприличное поведение.
— А чем, по-вашему, вы станете заниматься?
— Во-первых, отправлюсь в Воксхолл и посмотрю на жонглеров и их фокусы с огнем. Потом буду разъезжать в своем фаэтоне по парку, каждый вечер танцевать, заведу собственный дом и не стану беспокоиться насчет того, выйду я замуж или нет.
— Вы не хотите выйти замуж?
— Конечно, не хочу. Это еще хуже, чем быть любовницей, ведь, выйдя замуж, всегда будешь привязана к одному-единственному человеку. Да и Клэр говорит, что светское общество — это большая брачная контора.
— Что ваша подруга Клэр имела в виду?
— Она считает, что каждая девушка, только что принятая в светском обществе, должна выбирать, за кого выходить замуж — титулованного дурака или толстого старика с красным лицом, только лишь потому, что они богаты. Но мне, по крайней мере, не надо беспокоиться о деньгах — у меня самой очень большое состояние.
— Но если это так, опекун охотно позволит вам истратить какую-то сумму на ваши нужды?
— Но я же вам говорю, что он не отвечает на мои письма! Поверенный сказал, что я должна посылать ему свои счета и он будет их оплачивать. А я хочу иметь деньги в своем кармане!
— Мне кажется, что для этого не обязательно приобретать профессию, о которой вы рассуждаете.
— Профессию? — удивилась девушка. — Вы считаете, что «божья коровка» — это такая же профессия, как врач или юрист? Интересно!
Графу пришло на ум по крайней мере с полдюжины ехидных замечаний, которые он мог бы сделать, будь перед ним особа, более умудренная жизненным опытом. Вместо этого он, нахмурившись, промолчал. Да и что он мог сказать этому своенравному ребенку, почти девочке, которая, несомненно, ни в малейшей степени не подозревала, к чему ведет «профессия» «божьей коровки». И он представил себе опасности, которые будут подстерегать это наивное дитя в компании развязных, а иногда и просто беспутных молодых людей, которые разъезжают повсюду в поисках приключений.
— Но вы не сказали, как вас зовут, — напомнил он, помолчав.
— Петрина… — начала она и остановилась.
—
— Я и так вам слишком много о себе рассказала и не хочу рисковать, называя свою фамилию. А вдруг вы окажетесь бывшим другом моего отца?!
— В этом случае я решительно попытался бы убедить вас отказаться от вашей безумной затеи.
— Теперь меня уж ничто не остановит! — заявила Петрина. — Я приняла твердое решение. А когда я устрою свои дела, то, может быть, и дам о себе знать своему опекуну.
— Полагаю, это обязательно придется сделать, ведь вам понадобятся деньги.
Петрина хихикнула:
— А я все гадала, вспомните вы об этом или нет? Я подумала и о деньгах, прежде чем отправиться в Лондон. Правда, из-за них мне пришлось немного задержаться в пансионе.
— И что же вам удалось предпринять за это время?
— Благодаря моей врожденной сообразительности я накопила довольно приличную сумму.
— Каким же образом?
— Я посылала поверенному список необходимых мне вещей с просьбой перевести деньги для их приобретения на мой банковский счет.
— И что же было в вашем списке?
— Книги, школьная одежда и тому подобные вещи. Я сначала опасалась, что меня заподозрят в обмане, но они очень охотно оплачивали все счета!
В юном голосе зазвучало такое торжество, что граф не мог не улыбнуться.
— Я вижу, вы чрезвычайно находчивы, Петрина.
— Приходится, — отвечала она скромно, — ведь мои родители умерли, а других родственников, кроме бедной, старой кузины Аделаиды, у меня нет, да и она уже одной ногой в могиле.
Граф на это ничего не ответил, и Петрина продолжала:
— Уверена, что на первое время у меня хватит денег. А потом, когда я стану притчей во языцех, опекун будет вынужден отдать мне состояние.
— А если, предположим, он откажется?
Петрина слегка вздохнула:
— Да, он, конечно, способен на это, и тогда придется ждать: по закону в двадцать один год я получу половину своего состояния, а в двадцать пять я буду владеть всем, что имею.
— Подозреваю, что, как в большинстве завещаний, там есть одно маленькое условие: если выйдете замуж.
— Вот именно! — согласилась Петрина. — И поэтому у меня нет ни малейшего желания вступить в брак, только чтобы передать свое состояние мужу и позволить ему распоряжаться им, как своим собственным.
Она помолчала, а потом презрительно добавила:
— Он же может оказаться таким, как мой опекун, — будет все держать при себе, а мне ничего не даст.
— Ну, не все же мужчины таковы, — мягко заметил граф.
— Клэр говорит, что в обществе очень много людей, жадных до денег. Молодые аристократы только и делают, что высматривают себе богатых жен, чтобы те их содержали. Нет, я устроюсь, как «божья коровка»… Это куда лучше, уверяю вас!