Забракованная невеста
Шрифт:
Силь тоже начал искать и, в отличие от родственников, таки нашел. Оказалось, неудачливую невесту, потерявшую сознание от удара головой о камень, забрали дроу.
Но Галруге лучше было бы остаться лежать, где упала, и потом самой сдаться Сильдавиру. Потому что безжалостные и практичные матроны не прощают слабости и неудач даже женщинам. Особенно женщинам. Не справившуюся с элементарным делом дуру, чтобы не трепала языком, сначала хотели просто втихую прибить, но потом обменяли на что-то нужное у кочевников-пустынников в самом дальнем и неуютном уголке дроувского мира.
Так бывшая утонченная гламурная
Силь туда даже съездил, чтобы убедиться. Полюбовался, как осунувшаяся и пропыленная светская дама моет вымя коровам, как бежит по первому окрику к мужу и старшим женам, придерживая рукой раздувшийся живот...
И уехал.20975a
Сказал только, что каторжные работы или цивилизованная тюрьма для слишком ушлой пани теперь покажутся раем. Оттуда ведь и выйти можно, когда срок закончится. А захолустное и далекое от порталов кочевье при грозном и патриархальном муже - это пожизненно. Вот пусть и хлебает то семейное счастье, какое она принцу готовила.
Так что тем дурочкам, что хотели Силя изнасиловать, еще повезло. Отсидят свои пару сотен лет, отработают в больницах для бедных, в дешевых столовых при храмах, в прочих полезных и поучительных местах - и свободны.
Из девушек, замешанных в заговоре, Сильдавир только «кикимору детства» законопатил в такую дыру, что той впору было Галруге завидовать. И срок у нее был не в пример солиднее, почти как у инициаторов и идейных вдохновителей заговора. И понижение в правах с запретом даже по истечении наказания претендовать на титул или занимать любые должности.
Даша считала, что это правильно. Нечего в друзей снотворными иголками тыкать. Сказать по правде, дали бы ей полчаса наедине с той кикиморой... до каторги гадина не доехала бы.
В последние месяцы вообще жизнь как-то добросовестно взялась раздавать всем сестрам по серьгам.
Взять хотя бы Костика. К бывшему жениху у Даши давно не осталось ни обиды, ни злости - так, легкое сожаление и даже благодарность: не выкинь он тогда фокус, не было бы в ее жизни синеглазого принца.
Но толика любопытства сохранилась, и как-то девушка, навещая свою квартиру, полезла в сеть посмотреть, что там и как с рестораном «Костин дом». Все же это предприятие было ей дорого как родное дитя - столько сил вложено. Собственно, о нем Даша сожалела больше, чем о самом Костике.
Захотелось понять, что такого случилось после ее ухода, из-за чего бывший жених орал, как потерпевший, про наезд в сети и заказанную травлю.
Все оказалось и проще, и сложнее, чем на первый взгляд. Никакой заказной травли не было - уж Дашин опыт такие вещи позволял вычислить на раз. Просто после ее ухода некому стало нивелировать проблемы, нанятые специалисты частью не справлялись, частью оказались вовсе не компетентны. Ленкины протеже...
М-да... Даша даже почувствовала легкий укол совести. Ведь это она когда-то и привела на фирму свою подругу. У Ленки всегда были проблемы с работодателями, характер такой. Неуживчивый.
Но подруга же, Даша ее с детства знала и многое прощала, спускала на тормозах. И к Костику устроила, чтобы помочь, когда подруга в очередной раз осталась без работы. Сразу на хорошую должность...
Но оказалось,
М-да... ну, надо отдать должное Константину. Может, он и поступил как последний мудак, но дураком он не был. Ведь когда-то они с Дашей вместе поднимали ресторан, и он вкалывал наравне с невестой, если не больше. Это потом расслабился, почувствовал себя королем жизни, завел дорогие привычки и проникся нездоровым снобизмом.
А прижало - быстро вспомнил, как пахать сутками и бегать в мыле по поставщикам, налоговым, в санэпид, к рекламщикам...
Короче, бизнес свой он вытянул. Молодец. Да в идиота Даша и не влюбилась бы в свое время.
А вот с Леной Костик расстался. Ходили смутные сплетни, что там был какой-то очень некрасивый скандал... но подробности Даше выяснять не стала.
– Ну, вы тут все проверили? Можем уходить?
– Рэсалт прервал Дашины мысли, вежливым жестом отказавшись от предложенного Варгусей стаканчика с настойкой и нетерпеливо притопывая сапогом по выскобленным деревянным половицам.
– Я еще и не начинала, - ехидно улыбнулась девушка.
– Можешь остаться со мной, подождать пана Кшимонка, он сегодня новую партию буженины привезет, будем принимать. Проследишь, чтобы она на меня не напала, - и снова улыбнулась дроу, уже без всякого ехидства, просто весело и с симпатией.
– Главное, к живой буженине не подходите, а то ткнет рылом в живот нечаянно, любвеобильный бугай-переросток, - пробурчал телохранитель, давно питавший недоверие и антипатию к ручному таверновскому кабану. Еще с тех пор, как принц без спросу на того кабана охотился.
– Я тогда пойду сначала Силя из института обратно во дворец верну, а потом за вами приду. Здесь меня ждите, из таверны ни ногой!
– Есть, мой командир!
– Даша шутливо отдала часть и даже села ровно, имитируя солдатика в строю.
– Обещаю со свининой не целоваться и за забор не бегать! Ты как пойдешь - через мою квартиру и сразу в институт? А обратно вы с Силем не могли бы через Петропавловку вернуться и как раз по дороге в «Ашан» забежать?
– Опять эту пакость вам купить?
– вздохнул дроу, глянул в умильные глазки принцессы, и махнул рукой: - Ладно, будут вам семечки в красном пакетике.
– И сушеный жареный лук!
– торопливо добавила Даша, снова непроизвольно облизнувшись.
Рэе лишь хмыкнул, но не удержался, улыбнулся и так, с улыбкой, поднялся по лестнице, зашел в Дашину комнату и минуты две постоял, задумчиво глядя в окно и привычно сжимая прятавшийся на груди, под рубашкой, обсидиановый кулон.
Точно такой же, только опаловый, висел на шее у принца. Но Силь ожерелье не прятал, носил практически напоказ. А Рэсалт скрывал свое украшение даже от той, которая его ему подарила. Первое время Дария иногда спрашивала, исчезла у него татуировка или нет. Потом смирилась, но все равно, очень убедительно всем своим видом, намеками и даже прямым текстом старалась показать, что все случившееся в пещерах им приснилось. И Рэе не посмел... не захотел... да и смысла не видел в том, чтобы ее разочаровывать.