Заброшенный полигон
Шрифт:
— Помогать — что?
— Ну вообще, учиться, жить...
— Учиться, жить... Или учиться жить?
— И то и другое.
— А как же?.. Опять я! Давай не будем! А мне действительно хочется на физтех. Как там, девушек берут?
— Ну, таких выдающихся — обязательно!
— Нет, я серьезно. Берут?
— Разумеется. У нас же нет дискриминации. Пожалуйста! Если женщине мало своих природных дел — пожалуйста, иди, вкалывай...
— Ишь как повернул. Так не хочу. Хочу на равных. Меня этот «самовар» твой
— «Самовар», а не автор его?
— Ну, чуть-чуть и автор.
— Самую малость?
— Чуть-чуть.
— Ох, Катерина, получишь у меня пару горячих.
— Надо говорить го-ря-чень-ких — ласково, а не так грубо, как ты.
— Го-ря-чень-ких! Слышишь, «самовар» шумит? Уже го-ря-чень-кий...
— Подожди. Скажи, Коля, зачем люди врут?
— Врут? Ну ясно зачем, по слабости. Чтобы сказать правду, нужна сила. Сильные люди никогда не врут.
— А ты — сильный?
— Во! — Николай согнул руку в локте, напряг мускулы.— Нажми-ка.
— Ого! Ты — сильный, я тебе верю, Коля...— Катя приподнялась на локте, перекинула через плечо косу.— Ты когда в город собираешься?
— Скорее всего, завтра. А что?
Катя задумчиво помолчала, хотела сказать что-то, но, видно, передумала, улыбнулась.
— А вот я — слабачка. Хотела кое-что тебе сказать и — не могу.
Николай подергал ее за косу.
— Ну, ну, давай, а то умру от любопытства. Катька! Говори!
— Нет, Колечка, потом. Вот вернешься из города — тогда.
— У нас будет ребенок? — выпалил Николай, глядя на нее круглыми глазами.— Да?
— Ребенок? — певуче повторила Катя и помотала головой.— Нет, не думаю... А ты хотел бы?
— Конечно! Детей люблю. И Димку своего и твоего-нашего, и всех-всех вообще.
— Ну, насчет «твоего-нашего» не торопись, не обещаю... Мне, Коля, тоже хочется человеком стать, не просто, как ты говоришь, милой букашкой. Вот только как с папой быть? Бросить его одного здесь не могу... Если бы мама была, а так — нет, ни за что!
— У меня тоже проблема, между прочим. Догадываешься?
— Аня? Дима?
— Разумеется. Аня-то что? С Аней как раз проще всего, а вот с Димкой... Ты как, возьмешь меня с Димкой замуж?
— Тебя? С Димкой? — Катя нежно погладила Николая по щеке, прижалась лицом, зашептала: — Коля! Коля! Коля!
— Возьмешь?
— Не знаю... не знаю... не знаю...
— Ох, Катька, измучила ты меня!
— Я? Тебя? Ой-ей-ей! Как это прекрасно — мучить! Ты меня тоже вымучил — всю, всю, всю... А ты надолго в город? — вдруг спросила Катя, поднявшись на колени.
— Ну, не знаю, на день, на два, не больше.
— Возьми меня с собой, к бабушке.
Николай помедлил всего какой-то миг, чуть больше, чем следовало бы, и Катя взмахнула рукой:
— Нет, нет! Не надо.
— Да что ты! Поехали! Это же прекрасно!
— Нет, нeт! Я
Она быстро, ловко привела себя в порядок, накинула курточку от комаров, повязала косынку и выскользнула из палатки. Николай выбрался следом за ней.
Газовый факел дрожал, вибрировал над трубой «самовара», словно хвост ракеты, направленной в глубь земли. Дымок от костра тянуло к нижнему концу «самовара», и там, в темноте, у самой земли след его исчезал...
Катя уже стояла в часовенке с журналом в обнимку, ждала, когда начнутся замеры. Николай запустил «самовар» в форсированный режим, труба взревела, струя рванулась вверх, сжалась, засветилась яростным белым светом. Воздух вокруг нее заклубился, потек светящимися валами вниз и в стороны — уже и не воздух, а нечто, начисто лишенное кислорода...
Николай ступенями менял соотношение газа и воздуха в газовой смеси на входе в трубу. Катя по его отмашке списывала в журнал показания приборов. Работа шла все быстрее, быстрее, и вскоре Николай забыл про все на свете, кроме этой ревущей трубы, кроме кранов, манометров, редукторов и тонюсенькой стрелки пирометра, которым измерялась температура струи.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
— Все, что вы рассказали, молодой человек, чрезвычайно интересно, чрезвычайно! Это, знаете ли, выше всех прогнозов. Думаю, не ошибусь, если рискну предсказать вашему «самовару» самый широкий круг заинтересованных сфер. Самый широкий! Но надо закончить испытания. Срочно! В экстренном порядке! Скажите, пожалуйста, какие трудности? Чем могу помочь?
— Трудность одна — перебои с электропитанием.
— Но вы же говорили, у вас отец председатель. Так?
— Да, но там возникли кое-какие обстоятельства. Короче, не хватает мощности подстанции.
— Как я понимаю, ситуация щекотливая?
— Есть немножко. Но если вы поднажмете на райком, а те...
— На вашего отца...
— То дело наверняка пойдет веселее.
— Ну что ж, сегодня же позвоню в обком партии. Думаю, нас поддержат. Ну а теперь давайте подумаем над всей этой чертовщиной. Вы, Николай Иванович, сами-то что думаете по поводу живности? Есть какая-нибудь гипотеза?
— По ходу основного эксперимента мы провели, так сказать, и биологический. Проверили реакцию лягушек, кузнечиков, пауков на разных радиусах от установки и на разных уровнях по высоте. Получается, что максимум воздействия наблюдается у нижнего, всасывающего конца трубы. Никаких излучений не обнаружено. Да и не должно быть!
— Нет, нет, давайте так: одно дело «не обнаружено», другое — «не должно быть». Излучений не обнаружено... Каких излучений? Какими приборами пытались обнаружить?