Заброшенный рай
Шрифт:
Мужчины наконец спустили третьего погибшего, что застрял между кабиной и скалой, а потом вернулись, чтобы забраться внутрь.
В это время Катя посмотрела на меня и покачала головой.
— Здесь нет живых…
И я бы с ней согласилась, если бы не крик Дина, который вылез из обломков с мужчиной на спине.
— Живой!!!
Дин опускался вниз, пока Сэм закреплял и спускал трос, бросив канаты нам.
— Крепите носилки! Мы не опустим его так! У него обильное кровотечение!
Всё
Катя быстро раскрыла два чемоданчика, а Дин открепив страховку и кивнув Сэму, подхватил вместе с ним носилки, на которых лежал окрововавленный мужчина в чёрной военной форме без опознавательных знаков.
Полевой госпиталь был разложен в считаные минуты, а пострадавший подключён к портативным кардиоапаратам. Времени не было совсем. По внешним признакам, он потерял очень много крови.
— Перелом ребер и ещё несколько в правой руке. Его задавило между сидений.
Сэм разорвал чёрную футболку на теле мужчины, от которой исходил стойкий металлический запах.
— Огнестрел! — Катя нажала на рану, что находилась в брюшной полости с левой стороны. — Скорее всего задета селезёнка, поэтому так много крови.
— Будем шить?
— Нет, Дин. В этих условиях мы можем занести серьезное заражение. Нужно остановить кровотечение.
Я схватилась за холодильник с кровью. В нём были специальные тесты на определение группы и резус фактора.
— Нет, Мила! Только физраствор. Если вольем сейчас кровь, это всё равно что наполнить разбитую банку. — Катя достала стерильные бинты и осмотрела борозду, которую оставил выстрел.
— Переверните его! Нужно понять осталась ли пуля в теле.
Но как только парни попробовали перевернуть мужчину, это оказалось бесполезно. Под ним уже была целая лужа крови, которая сочилась из раны на спине.
— На вылет! Хорошо… Мила, доставай повязки. Сэм вводи антибиотик. Нужно перевязать его. Это всё, что мы можем. Оперировать его здесь нельзя. Слишком опасно!
Спустя несколько минут всё было сделано, а кровотечение, хоть и не такое обильное, но всё же продолжалось. Кадиоапараты свидетельствовали, что давление пострадавшего почти в норме, что значило — шансы есть, хоть и небольшие.
— Там больше никого нет?
Дин вытер руки и сел на песок. В его глазах я заметила замешательство и страх. Сэм же просто молчал, а потом и вовсе отвернулся.
— В салоне ещё три трупа. Военные это или нет, не понятно! Оружие валяется просто на сиденьях, явные следы борьбы.
— Мало того… — Сэм продолжил за друга. — Этот был прикован наручниками к одному из трупов.
Я медленно перевела взгляд на мужчину, что лежал на носилках под трубками аппаратов.
С виду, не больше тридцати. Мягкие черты лица, красивый разрез глаз и чувственные губы, которые сейчас были потрескаными и посиневшими от потери крови.
Мой взгляд начал блуждать по его телу. Хорошо сложенный и подтянутый, немного шрамов на груди. Крепкие и жилистые руки, наверняка сильные. Такой человек мог быть только военным. Неужели он преступник, из-за попытки побега которого, погибло столько людей?
Я старалась прогнать эти мысли. Мы спасали разных людей. Однажды нам пришлось спасать даже человека, который продал всю свою семью и детей работорговцам. Мы спасали убийц, спасали детей и матерей… Наш долг был спасти человека, даже если в нём не было ни капли человечности.
Время шло, а вертолет так и не прилетел за нами. Всему виной был поднявшийся шторм, который начался внезапно с заходом солнца. Дин и Сэм разложили тент над нами, и зажгли три фонаря. Их заряда хватит на пару часов, как и заряда кардиоапаратов.
К ночи температура упала и шторм усилился. На берег набегали огромные волны, а над головой постоянно грохотало. Стена из воды — морской и пресной. В таких условиях спасательный вертолёт просто не взлетит!
Я услышала, как за моей спиной мужчина прохрипел, и резко обернулась. Он открыл глаза и смотрел прямо на меня.
— Спокойно! — я схватила его за плечи, чтобы он не попытался встать. — Мы спасательная группа "Красного креста". Вы в безопасности.
Он нахмурился, а потом прикрыл глаза и скривился. Видимо, действие анестезии уже прошло, и потому он очнулся.
Я посмотрела на Катю и поняла, что если до утра мы не остановим кровотечение, он умрёт. Это было написано на её лице.
— Не двигайтесь!
Мужчина тяжело дышал и смотрел прямо над собой. В свете фонарей его глаза блестелии, и я осознала, что он сдаётся.
— Просто… дай… пить…
Он впервые произнес хоть что-то. Голос был тихим и хриплым, но мужчина был в себе, ведь обратился ко мне на английском.
— Всё будет в порядке. Постарайтесь дышать неглубоко, и не двигайтесь.
Он медленно перевёл взгляд на меня. Я видела как его глаза вначале коснулись моей шеи, потом лица и только потом он посмотрел мне в глаза.
— Ван Мин?.. Пилот… Он умер?
Катя прикрыла глаза и отвернулась. Наверное, так звали того мужчину, которого придавило в кабине пилотов.
Я не знала, что сказать. В горле встал сухой ком, и грудную клетку сдавило.
— Он умер…
Мужчине не требовались подтверждения. Он итак понял всё, лишь взглянув на моё лицо.
— Я… — но мне не дали закончить.