Заброска чисто по-русски

Платонов Владимир

Ребята решили прогуляться вокруг вокзала. Разглядывая ленинградские пейзажи, они по московской привычке переходили улицу не обращая внимания на сигналы светофора. Светофор, разумеется, светился красным, и также, разумеется, неподалеку обретался скучающий милиционер. И что же он видит: две личности в старых выцветших майках и не очень чистых мятых штанах переходят улицу на красный свет. При этом стоит добавить, что у каждого из них на груди висит (по старой туристкой традиции) явно не перочинный ножичек в ножнах размером с небольшую селедку. Наш постовой

понял, что это его звездный час: задержав двух рецидивистов явно сбежавших с зоны и, очевидно, находящихся в розыске, он тут же получает именные часы, очередное звание, а может даже и внеочерное, и переводится на оперативную работу по отлову особо опасных преступников.

Документов у ребят не было и в ближайшем участке им, со слезами на глазах, пришлось доказывать, что они простые советские туристы, так просто, подышать вышли и на вокзале это каждый подтвердит. Сержантский состав радостно потирал руки в предвкушении особой благодарности начальства пока не пришло само начальство в лице некоего майора. Майор краем глаза глянул на наших мальчиков, старательно размазывающих сопли по лицу и груди, и коротко сказал: "Отпустите их на х...й!". Майор оказался мудрым и опытным.

Так и быть, мы их временно простили и пошли в вагон. Вагон был плацкартный и, как водится, полупустой. Разбросав вещички по полкам, мы рухнули спать. Силы организма были исчерпаны до дна. Сосновец ожидался не менее чем через пять часов.

...

– Эй, Подъезжаем к Сосновцу. Стоянка одна минута.- Послышалось сквозь вечное забвение. Мы повскакивали и, хватая вещи, стали сволакивать их в тамбур. Мозги работали слабо. Сознание находилось еще по ту сторону действительности.

– Так. Поезд останавливается, Гена и Серега вниз - принимают. Я и Дима спускаем вещи вниз, Андрюха и Саша подают нам.
– Я пытался организовать выгрузку. Одна минута стоянки - это очень мало для такого скарба.

Поезд медленно затормозил. Началась бешеная суета. Под сдавленные крики вещи полетели на насыпь. Гена с Серегой их еле успевали ловить. Тем не менее через сорок секунд мы уже стояли на насыпи и глядели в хвост уходящего поезда. Гена вынул сигареты и все спокойно закурили.

– Ну вот, ребята, Сосновец,- подвел я итог.- Давайте барахло отнесем к станции, там разберемся.

Мы не спеша начали взваливать на себя рюкзаки.

– Слушай, мужики, а где моя сумка?- озабоченно поинтересовался Андрюха.

– Сумка? Здесь должна быть.- ответил я, еще ничего не подозревая.

Все начали искать сумку. Сумки не было. Нигде.

– Та-а-а-к,- протянул Гена,- и что же в этой сумки было?

Андрей с унылым выражением лица пробормотал куда-то в сторону:

– Да так, ничего особенного. Колбаса копченая, два килограмма, сыр, полтора, сало, два килограмма, ну и по мелочи немного.

Мы медленно начали осознавать масштаб потери.

– Перекус накрылся,- констатировал Дима.

– Не понял,- обратился Санек ко всем,- а что же мы будем есть на переходах?

– Говно свое будешь есть!- грубо ответил

Гена.

– Если оно, конечно, у тебя будет,- добавил я.

Вдруг раздался истошный крик Сереги:

– Черви-и-и!!!

Немая сцена. Все сели на насыпь и молча закурили. Десять минут молча курили. Потом молча встали и понесли вещи к вокзалу. Разговаривать не хотелось.

...

Начало смеркаться. Мы расположились около станции, представляющей собой небольшой домик с палисадником. Прямо в палисаднике мы и расположились. Поставили палатку, развели костерок и стали варить нехитрый ужин. Сегодня никуда ехать дальше не было возможности. До озера, откуда начинается маршрут, было километров семьдесят. Нужна была машина, а это только утром. Пожевав вареной гречки, мы залезли в палатку и отошли ко сну.

Утром настроение немного поднялось. Мы смирились с потерями и занялись дальнейшими делами. Дима, Саша и я пошли за хлебом, Гена с Серегой - искать машину.

Хлеб в поселке был. Я развернул заранее приготовленный мешочек и мы прикупили пятнадцать батончиков серого хлеба - на весь поход. Придя обратно, мы застали всех в сборе, более того, из Москвы приехали еще две команды на этот же маршрут. Гена доложил, что машина есть. Во-о-н стоит, типа фургон. Сторговался за пятьдесят рублей.

– Однако.- сказал Саша.

Прибывшие команды тут же подсуетились и договорились с тем же шофером. А ему это как раз и надо было. Дело в том, что здесь у шоферов это местный бизнес. Маршрут популярный, народ в сезон каждый день прибывает, все хотят туда. Вот ребята и заколачивают такую денежку в день сколько я за месяц получал.

– Дела обстоят так,- начал докладывать Гена.- Мужик привез продукты, с утра договорился с туристами, сейчас отвезет свой груз и через час возьмет нас. Так что собираемся и идем вон туда.

Мы быстро собрались и уже через час начали грузиться в фургон. Туда же грузились еще две команды. Фургон на половину объема забился вещами остальное пространство заняли туристы. В кабину посадили двух девчонок из соседней команды.

– Сколько ехать?- спросил я шофера.

– Часа два, три.- Ответил водитель и закрыл двери фургона. Всe вокруг погрузилось во мрак. Переваливаясь с боку на бок, машина тронулась в дебри карельской тайги.

Сначала шла асфальтовая дорога, потом грейдер-щебенка, потом обычная лесная дорога. Тут все и началось. Первой сломалась девчонка, сидевшая за нами на тюках.

– Мальчики мне плохо.

Плохо было не только ей. Машина, натужено взревывая, преодолевала кочки, бугры и ямы лесной дороги. В темном ящике фургона болтались вещи и люди. Яхта в штормовую погоду, видимо, имеет более плавный ход, ну а про существование морской болезни известно каждому. Сервис местного бизнеса был на высоком уровне - в углу фургона громыхало пустое ведро. Вскоре к этому ведру образовалась некоторая очередь. Женщин и ветеранов первой мировой войны пропускали вне очереди. Через пол часа машина остановилась и раскрылись двери.