Забудь кто ты. Город демонов

Неизвестная Катерина

— Лида, мне жаль, правда, что так вышло. Прости меня за старые ошибки, я знаю, что я тот ещё придурок и не заслуживаю ничего хорошего. Мне тяжело на тебя смотреть, как ты поменялась сильно… — он говорил искренне и не мог подобрать больше слов.

Я смотрела в пол, мне нечего было ему сказать, по щекам катились слёзы. Прошло всего два дня с момента ухода Димы, я боролась и держалась как могла. Подняв на него глаза, я просто кивнула, как бы прощая его и соглашаясь с его словами.

Как он на меня смотрел, с каким сожалением и состраданием, я ощущала это на себе и мне становилось ещё хуже. Мимо нас проходила Марина и вдруг остановилась и насмешливо произнесла:

— Ой, Лидочка, на тебе совсем нет лица. Что, Дмитрий и

тебя бросил?

Меня окутала невероятная злость, и я метнулась к ней с желанием выдрать все её волосы. Влад меня схватил, прижимая к себе.

— МАРИНА, ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ И ИДИ КУДА ШЛА! — с гневом он сказал ей.

— КАКАЯ ЖЕ ТЫ СВОЛОЧЬ, — кричала я на весь коридор и пыталась вырваться из рук Влада, но тот крепко меня держал.

— Лида! Успокойся, пожалуйста, — говорил он мне.

Я начала биться в истерике, Владу неплохо досталось, я даже поцарапала его, но тот не отпускал меня. К нам подбежали Гена и Ваня. Гена тут же взял меня в свои руки, начал успокаивать, я уже еле дышала.

— Ваня, звони Андрею, где бы тот ни был, пусть приедет, — быстро произнёс Гена.

Моя истерика сменилась жалобным плачем, нас окружило много людей. Я стояла, уткнувшись лицом в грудь Гены, София стояла рядом и поглаживала меня.

— Тише-тише, — успокаивал меня Гена.

— Ген, я ничего больше не хочу, — шептала я слабым голосом.

— Лида, не говори так! Нам тоже всем тяжело, но мы не сдадимся и будем его искать, и ты не сдавайся, пожалуйста, — говорил Гена.

— Он не вернётся… — сквозь слёзы шептала я.

Гена тяжело вздохнул, не зная, что мне ответить.

Час спустя.

Андрей привёз меня домой и передал в руки мамы. Они минут десять ещё разговаривали, а потом мама вошла ко мне в комнату и легла рядом со мной, обняла и поцеловала меня.

— Девочка моя, я люблю тебя больше всего на свете, ты для меня — всё. Я представляю и понимаю, как тебе больно. А если больно тебе, то больно и мне, мы одно целое. Лидочка, доченька моя, я готова сделать для тебя всё, только не сдавайся. В жизни случается многое, нам кажется, что мы нашли своего человека, который всегда будет с нами, мы влюбляемся, строим планы на будущее, но в итоге всё оборачивается иначе, этот человек от нас уходит, принося нам невыносимую боль, нам не хочется больше ничего в этой жизни. И знаешь, я тебя очень понимаю, если бы не ты в моём животе 19 лет назад, то я бы скорее всего сдалась. Но я знала, что у меня будет тот, ради кого я буду жить. Я очень хотела девочку, и жизнь подарила мне тебя. Всё перевернулось, я хотела жить ещё больше, видеть, как ты растёшь, держать тебя за руку, обнимать и чувствовать себя нужной для кого-то. Часто судьба поступает с нами несправедливо, но мы не можем её винить в этом. Человеку даётся столько трудностей, сколько он может вытерпеть. Такова жизнь. Я прошу тебя, не сдавайся и борись, у тебя есть я, есть хорошие друзья — мы тебе все поможем, мы тебя очень сильно любим и готовы идти с тобой до конца, но для этого нужно чтобы ты этого хотела, чтобы ты позволила нам помочь тебе, — с небывалым трепетом, сожалением, лаской говорила мама.

Слушая её, мои слёзы водопадом текли из глаз, а как только она закончила, я обняла её и произнесла:

— Мамочка, я буду бороться!

Мне было тяжело, адски больно, я понимала, что быстро не смогу восстановиться. Для этого нужно не день, не неделю… Больше, гораздо больше.

***

Шёл тринадцатый день без Дмитрия, после учёбы Андрей отвёз меня домой, я как обычно — оставила сумку, попила сок и направилась на поляну. Мама уже как пятый день работает, а возвращаясь домой, никогда меня там не застаёт. Она уже не знает, что делать, но и силком дома запирать не может, надеется, что со временем я начну приходить в себя. От врачебной и психологической помощи я наотрез отказываюсь, ем мало, но всё же хоть что-то, да кушаю.

Неважно, температура у меня, горло болит

или ещё что, я каждый день иду на поляну. Мама плачет, друзья не находят места, а я не могу ничего с собой поделать, даже по учёбе скатилась. Конечно, мне их жалко, но я не могу начать приходить в себя, я чувствую свою вину. Уход Димы — это не обычный случай, как думают все. Меня ужасно пугает то, где он сейчас, что с ним, жив ли он…

Я не могу заставить себя жить дальше, когда ничего не знаю про него. Всё напоминает о нём: в университете — столы и стулья; на улице — Набережная, Дворец культуры, мой и Ванин дворы, парк и поляна… Дома — да каждая комната, а ещё ведь много людей, с которыми он дружил и общался. Я никогда не забуду его: его образ, руки и губы… Сейчас снова стою на поляне, земля ещё влажная после вчерашнего ливня.

Мама вчера чуть с ума не сошла, когда я вернулась домой к девяти вся мокрая и никакая. Я знаю, что я обещала стараться ради неё жить дальше, меньше её расстраивать, но у меня плохо это получается, я теряю контроль над собой и над временем, но ведь ей больно не меньше, чем мне. Сегодня обещала вернуться домой до её прихода с работы. Про Питер, Петра и какой-либо отдых она забыла, мама делала всё, чтобы я начала приходить в себя, но я ей не помогала.

На учёбе со мной всегда друзья, им тоже тяжело, но они не сдаются, пытаются найти Дмитрия, но это бесполезно. Мне их жалко, Андрей разрывается — работа, группа — скоро выступление в Петербурге, теперь он и гитарист, и певец; поиски друга и я. Никакой личной жизни и отдыха, из перечисленного — я стою на первом месте, он постоянно пытается со мной говорить, возит на учёбу и обратно, вчера даже с мамой моей сидел до тех пор, пока я не вернулась домой.

Но он не может всё своё время посвятить мне, его могут уволить с работы. Я заставляю страдать всех дорогих мне людей, сколько бы не старалась, у меня не получается идти дальше. Калеб вообще забросил работу и в итоге его уволили, он постоянно ездит в Питер — спрашивает у знакомых, может Дмитрий где появлялся. Остальные ребята, включая Софию, также пытаются хоть что-то сделать…

— Вот значит куда ты ходишь каждый день! — услышала я холодный голос и резко обернулась.

— Андрей… — испуганно произнесла я, прикрыв глаза. — Как давно ты тут стоишь? — спросила у него.

Он стоял, облокотившись на дерево, и смотрел на меня серьёзным взглядом.

— Минут пять, может больше, отпросился с работы, решил проследить за тобой и узнать, где ты бываешь каждый день. — Зачем ты ходишь в это мрачное место, Лида? — сурово спросил он.

Я отвернулась от него.

— Тебе мама сказала…

— Лида, твоя мама терпела твои пропадания каждый день, а ты её даже не пожалела. Вчера она вся в слезах позвонила мне, я покинул репетицию и приехал к тебе домой. Она, уже не зная что делать, рассказала о каждодневных уходов из дома и попросила меня помочь ей. Что ты делаешь? СКАЖИ МНЕ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, КОГДА ВСЕ ПЫТАЮТСЯ ХОТЬ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ? — на повышенных тонах и сурово говорил Андрей.

Я смотрела на землю, из глаз текли слёзы.

— Всё что делаю я — убиваюсь и плачу, на большее я не способна, — ответила ему я, чувствуя себя ужасным человеком, причиняющим боль другим.

Андрей развернул меня к себе и взял рукой за подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Скажи это кому-нибудь другому, но не мне. За более чем месяц я смог узнать тебя, и ты никогда не сдаёшься, это у тебя в крови заложено, а сейчас ты не хочешь найти над собой контроль. А если ты этого не захочешь, тебе при всём желании никто не сможет помочь. Лида, нам тоже всем тяжело, за почти две недели мы не смогли ничего узнать, но мы не сдаёмся. Нам очень нужна ты, а тебя нет с нами, ты самоистязаешь себя. Нам от этого только больнее. Мы друзья и должны держаться вместе, во что бы то ни стало. Помоги нам, а мы поможем тебе. Пожалуйста, — с невообразимой силой в голосе произнёс Андрей.