Забудь кто ты. Город демонов
Шрифт:
— АНДРЕЙ! — несмотря на слабость, закричала я.
— Лида, мы понимаем, что тебе тяжело, но нам тоже нелегко! — серьёзно сказал он, а затем взял меня на руки и направился в сторону кафе. — Пожалуйста, хоть немного делай то, о чём мы тебя просим.
— Не хочу…
— Мало ли чего ты не хочешь! — перебил меня Андрей. — Я тоже много чего не хочу, но делаю.
Я промолчала, а вскоре Андрей опустил меня на ноги у туалета.
— Всё для личной гигиены, — протянув маленький рюкзачок, сказал мне Калеб.
Ничего не ответив, взяла рюкзачок и зашла в туалет.
Вопреки своему плохому состоянию, открыла рюкзачок и издала тихий жалобный звук. Скорее всего, его собрал Дима, ведь ему было известно, что у меня начались критические дни. Менструация закончится через несколько дней, но критические дни будут тянуться всю жизнь. Теперь мне кажется, что жизнь слишком длинная, и лучше бы я родилась мотыльком, который живёт один день.
— Лида! — за дверью раздался недовольный голос Калеба, и я, еле как встав, сняла с себя куртку и произнесла:
— Через десять минут.
Когда я вышла из туалета, Калеб, еле сдерживая свой гнев, произнёс:
— Прошло двадцать минут!
— Оставили бы меня здесь, какие проблемы?
Он бросил суровый взгляд и повёл меня к столику, за которым сидел Андрей. Кроме нас в кафе больше не было посетителей, так как находится оно за городом. Сев за стол, опустила голову вниз и тяжело вздохнула.
— Держи ложку, — сказал мне Андрей, взяв за правую руку.
— Я не хочу кушать.
— Через не хочу! — сказал он. — Мы не уйдём отсюда, пока ты не поешь!
— Ну и ладно, — ответила ему я, равнодушно смотря в чашку с солянкой.
— Молодец, Андрэ! — произнёс Калеб, после чего прислонил к моему уху телефон.
— Калеб, её ещё не вывели из города, да? — через несколько секунд в трубке раздался тревожный голос Софии, и из моих глаз снова покатились слёзы, которые я еле как остановила в туалете.
— Софи… — прошептала я, и она меня услышала.
— БОЖЕ, ЛИДА! — громкий голос подруги вызвал на моём теле мурашки.
— София, мы сейчас сидим в кафе… — Калеб забрал телефон и сам продолжил с ней разговаривать.
Я перестала его слушать спустя несколько секунд после того, как он убрал от моего уха телефон и погрузилась в себя. Для Софии стало неожиданностью, когда вместо голоса своего молодого человека, она услышала в трубке мой шёпот, а для меня её голос стал «рукой», которая проникла на «тот свет» и потянула обратно на землю. Её голос дал мне понять, как сильно меня ждут дома, и я просто обязана вернуться в Балтику, как бы тяжело мне не было.
— Калеб, сейчас же дай мне Лиду! — вновь услышала голос подруги, когда её молодой человек во второй раз прислонил телефон к моему уху.
— София…
— Лида! — взволнованно воскликнула она. — Лида, дорогая моя, я умоляю тебя, только не сдавайся! Ну, помнишь слова: «Мы с тобою будем вместе — этот факт давно
— Софи, родная моя, я не сдамся и вернусь домой! — не в силах больше слушать, как плачет из-за меня подруга, оборвала её, а затем сама взяла в руку телефон и, встав из-за стола, отошла в сторону. — Я вернусь, только не плачь.
— Лида, за этот месяц я ещё раз убедилась, что не смогу без своей сестры…
— Софи… — я стала вытирать свои слёзы, из-за которых уже ничего не было видно.
— Я люблю тебя, Лида!
— Я тоже люблю тебя, София! Не плачь, я приеду домой уже завтра, и мы с тобой снова будем вместе, как и раньше… — разговор оборвался, потому что телефон Калеба разрядился.
Подняв глаза к потолку, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и вернулась за стол. Отдав Калебу телефон, вытерла лицо салфеткой и принялась кушать суп. Я вернусь домой, как бы плохо и тяжело на душе мне не было, но я больше никогда не стану прежней.
Какого цвета снег? — спросят у меня окружающие, и я отвечу: «Белого». Мой ответ всех устроит, и они улыбнутся. На самом же деле, этот снег чёрный, и белым он для меня больше никогда не будет. Я не лгала, когда говорила, что не смогу жить без Димы, — вынуждено жить моё тело, а душа и сердце… Их уже не вернёшь к жизни, они болят и будут болеть всегда, но мне придётся изображать ту Лиду, к которой привыкли любящие меня люди. Вот только не знаю, смогу ли я справиться с этой ролью…
«Сильная», — сказал мне Дмитрий, не зная, что моя сила заключалась в нём! Я не робот! У меня не бесконечная энергия! ВСЕ МОИ СТАРАНИЯ И МЕЧТЫ РУХНУЛИ! Нет больше никаких сил… Я разбита, как корыто; выжата как лимон, и всё, к чему я стремилась и за что боролась, пошло ко дну! Я возвращаюсь домой с обливающимся кровью сердцем… Видимо, это то, чего я заслужила.
Пока мы сидели в кафе, я и слова больше не произнесла после разговора с Софией. Андрей с Калебом тоже молчали, лишь время от времени тяжело вздыхая и переглядываясь. Из кафе я вышла первая и прямиком пошла к машине. Спустя некоторое время мы с Калебом сели в автомобиль, а Андрею для чего-то понадобился багажник. Вскоре, когда он сел в машину, всё стало понятно, — Андрей достал для меня из багажника подушку и плед.
Сняв верхнюю одежду, я облокотилась на подушку и полностью накрылась пледом. С места мы сдвинулись через пару минут, нашу тишину нарушила музыка. Когда заиграла вторая песня, я поняла, что Калеб включил диск группы «Scorpions». Обычно при поездках на дальние расстояния я с удовольствием смотрю в окно, но с сегодняшнего дня всё изменилось — мне больше ничего не хочется. Спрятавшись под пледом, я тихо заплакала, и вскоре, закрыв глаза, погрузилась в воспоминания.
«А тебя как зовут?.. Скромная девочка Лида…», — первые слова, которые Дима сказал мне тридцать первого августа. С тех пор прошло три месяца, и сегодня он меня отпустил, сказав последнее слово: «Прости…».