Забудь меня, если сможешь
Шрифт:
Можно ли убить того, кто и так уже мертв? Считается ли это убийством?
– Руки, – отчеканивает голос с легкой хрипотой позади и спустя мгновение в мой затылок упирается твердый холодный ствол оружия.
Я продолжаю спокойно стоять на месте, выжидая немного времени, чтобы проанализировать поведение повстанца. Быть может, я стану его жертвой. Быть может, в таком случае кто-нибудь из «Торнадо» заметит меня и спасет из рук сумасшедшего убийцы. Быть может, именно этот человек поможет мне подойти ближе к моей цели, сам того не подозревая.
– Оглохла? – вновь раздается суровый голос
Мои руки несколько секунд парят в воздухе, сгибаясь в локтях, а его напряженный выдох заставляет меня развернуться. Повстанец немного выше, чем я предполагала: мой лоб находится наравне с его подбородком. Продолжая осматривать меня сомнительным взглядом, полным презрения, быстрыми движениями рук он начинает грубо ощупывать мой комбинезон на наличие оружия или других колющих и режущих предметов.
– Раздевайся, – вновь проговаривают его напряженные губы. Теперь оружие направлено в сторону моего лба.
Мне не приходится повторять дважды. Я не задаю лишних вопросов, как это сделал бы инфицированный человек. В этом и заключается их проблема – они задают слишком много глупых и бессмысленных вопросов. Моя рука направляется к потайному серому замку на груди белоснежного комбинезона с термо-контроле, пока его глаза задерживаются на серебряной эмблеме корпорации «Нью сентори». Моя кисть со схваченным замком опускается ниже живота, расстегивая часть комбинезона. Парень грубо хватает меня за запястье, останавливая ход, и я ощущаю теплое прикосновение в области пальцев.
– Достаточно, – без лишних эмоций проговаривает он, резко одергивая руку от моей кисти, словно прикоснулся к раскаленному железу. – Я убедился, что тебя не искусали.
Нет, я ошиблась. Я не стану использовать его, чтобы достигнуть своей цели.
Он и есть моя цель.
Глава 2
– Почему эта тварь не загрызла тебя? – с сомнением спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.
Я наблюдаю, как напряженно вздымается его грудная клетка, а непроницаемый взгляд серых стеклянных глаз продолжает блуждать по моему белоснежному комбинезону. Темные волосы по бокам, на затылке и висках подстрижены немного короче, напоминая стрижку «канадку» и самые длинные пряди продолжают плавно колыхаться от прохладного лондонского ветра. Мой взгляд направляется в сторону его отличительного знака, тому, благодаря которому я осознала, что он – моя цель. Небольшая татуировка скорпиона на правой стороне шеи. И хотя он тщательно старается скрыть ее, намертво застолбив высокий воротник черной рубашки поло, я улавливаю большие остроконечные клешни.
Он полностью облачен, по мнению «Нью сентори», в предательский черный цвет. Цвет изменника. Цвет врага.
Мой взгляд блуждает по его черным байкерским перчаткам без пальцев, защищающие костяшки, плотному черному бронежилету, черным брюкам карго со спущенными подтяжками в V-образной форме и плавно опускается к старым пыльным берцам.
Диана была права.
Облачение настоящей машины для убийств.
– Такие сложные вопросы? – его бровь вопросительно изгибается, а дуло пистолета возле моего лба слегка дергается. Он заметно нервничает,
Он боится меня.
– Почему она должна меня грызть? – без интонации в голосе проговариваю я.
Рука с оружием невольно вздрагивает. По его лицу на мгновение проскальзывает тень отчаяния с малой толикой боли, но в ту же секунду он пытается натянуть непроницаемую маску безразличия.
– С того, что эти твари насмерть загрызают любое живое существо, – произносит он бесцветным голосом.
– Это невозможно, – говорю я. – Эти безобидные существа способны только издавать странные шипящие звуки, потому как…
Мои слова перебивают многочисленные свисты пуль, пролетающие мимо нас. Некоторые из них рикошетят стены средневековых зданий, и парень резко приседает на асфальт, хватает меня за руку и тянет вниз. Я падаю на каменную укладку улицы, заглатывая пыль, застревающую в горле.
– Рейдеры, – сквозь стиснутые зубы проговаривает он.
Его взгляд моментально направляется в мою сторону, отрываясь от наблюдения за людьми с оружием в руках.
– Твои дружки, – с презрением произносит он, бросая взгляд на серебряный треугольник, вышитый на моей груди. – Несколько раз в день по заданному маршруту они совершают очередной рейд, чтобы насильно запихнуть людей в черные фургоны и сделать из них таких же зомби, – он кивает в сторону особи, которую застрелил три минуты назад.
Я отрицательно качаю головой.
– Исключено, – отвечаю я. – Рейдеры ловят лишь инфицированных людей, которые противостоят процедуре оздоровления. Эти люди не причинят мне никакого вреда.
Он ухмыляется, искоса поглядывая в мою сторону.
– Поразительно, до какой степени они промыли тебе мозги, – несколько секунд он наблюдает за людьми в белых комбинезонах с термо-контролем, разгуливающих по улице с оружием в руках. – Как ты можешь так говорить, когда по тебе открыли огонь?!
– Очевидно, это какая-то ошибка, – недоумеваю я.
– Нормальные люди для них ошибка, – хмуро проговаривает он, хватая меня за локоть. – Нужно валить отсюда.
Несколько минут мы бежим по глухим лондонским улицам, страдающим от недостатка человеческого внимания. Я наблюдаю, как бесконечные разноцветные листовки парят по воздуху с очередным дуновением ветра; пустующие автомобили с распахнутыми дверьми наводят жуткую атмосферу; под ногами шуршат и трескаются грязные стекла и различные пластмассовые предметы.
Рон продолжает вести меня вперед, уверенно удерживая пистолет перед собой. Он больше не оглядывает меня странным, сомнительным взглядом. Теперь он избегает любого контакта со мной.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, перешагивая через огромные грязные лужи.
Несколько минут он не реагирует на мой вопрос, продолжая с предельной осторожностью оглядывать впередилежащие улицы.
– Почему твои дружки не дали тебе оружие? – вдруг раздается его стеклянный, хрустящий как гравий голос. Он по-прежнему избегает моего взгляда, оставаясь во всеоружии. – Ты бессмертная?