Забудь меня
Шрифт:
— Потешались, и будет. Уйди. Отступи. У нас семья. Со временем, она меня простит. Только уйди. Забудь ее.
— Со временем? — ехидно усмехается паршивец. — Очнись, бать! Ты ровно на тридцать лет ее старше! Нет у тебя этого времени больше, понимаешь? Нету! Ей двадцать восемь! Двадцать восемь, родной! Ну, сколько ты еще проживешь? Лет десять? Так только промучаешь ее. И потом, я-то понимаю, что все эти бляди были тебе нужны лишь для поддержания потенции, но теперь, боюсь, и они не помогут. А она все равно ко мне будет бегать теперь. Устраивает тебя такое? Чего молчишь?
А меня
Пытаясь успокоиться, я стоял у окна. И смотрел во двор. Что хотел увидеть? Как они вместе, обнявшись, сядут на скамейку и станут целоваться мне на зло, насмехаясь надо мной? Мало мне, что ли боли за эти дни было?
Однако увидел я совсем другое:
Кирилл очень быстро бежал с ней на руках, к нашему подъезду. Сердце мгновенно пронзила острая боль:
Ей что плохо?
Боожее! Если сейчас она скинет беременность, то уже никогда меня не простит, да я и сам себя не прощу!
Безумно хотелось позвонить детям, узнать, как она. Но понимал, что сейчас не время. А потому, просто приклеился к окну, в ожидание развития событий. Отчаянно молясь за нее и, наше, не рожденное дитя.
Как же я люблю их! Господи! Как же люблю. Не одна из всех тех и волоска моей Мариночки не стоит.
Сын, конечно, прав, во всем прав, но что мне делать со своей любовью к ней? Мне плохо, без нее. Больно без нее. Мне собственного сына удавить хочется, как представлю, что он целует ее там, где раньше целовал только я. Любовь в сердце, это ведь не программа на компьютере. Ее не сотрешь навсегда одним нажатием кнопки. Я хочу быть рядом, она нужна мне как воздух!
Девчонки, подвели, конечно. Я и не думал, что они вкатят ей истерику. Так, просто вскользь сказал, что я виноват, конечно, но у мамы прощения попросил, а она простить не смогла, вот мы и не вместе, маме время нужно.
Как же они меня любят, бедняжки! Как же им плохо сейчас!
Эхх, Марина, Марина! Что же ты наделала, глупенькая.
И не думал даже, что ты всегда такая послушная и тихая, так проявишь свой характер именно в этой ситуации. Хотя, всю ситуацию осложнил, конечно, этот проклятущий Захаров, чтоб ему еще три жизни икалось! Не пришлось бы им бежать и пережить всего того, что было, я бы все уладил намного быстрее и легче. Извинениями, лаской, подарками, страстью, у нас бы началось все заново, и зажили бы мы еще лучше прежнего. Но судьба распорядилась иначе, значительно мне все осложнив. Но зато, позволив в полной мере понять, как я ее люблю. Все бы отдал сейчас чтобы было все как раньше, чтоб я мыл сейчас посуду после ужина, а она готовила бы крем для своего очередного, шедеврального торта. А потом млела подо мной полночи, опьяняя сладкими стонами. Как же хорошо тогда было! Спокойно, благостно.
К ее подъезду подъехала скорая. И сердце мое замерло. Практически не сомневался, что к ней. Снова начал неистово молиться. Глаза щепало от слез. А я ведь не плакал с детства, даже на похоронах своих родителей не плакал. Но за эту крошку, что была сейчас в ее лоне и связывала нас еще довольно прочно, испугался очень.
Но
Я еще довольно долго простоял у окна. Выжидая сам не зная чего.
Кирилл не выходил, значит, с ней сейчас. Интересно, о чем они говорят, что обсуждают? Как марина себя чувствует?
Не выдержал и позвонил Алине, минут через двадцать. Гудки шли, но дочь не брала трубку, и меня словно кипятком обдало: они что, объявили мне войну и запретили дочкам со мной общаться?
Дожился! Допрыгался!
Но я так просто не сдамся! Воевать за детей, мне бы, конечно, не хотелось, но, если будет нужно, я готов.
Минут через пятнадцать позвонил еще и дочка, к счастью, ответила.
— Алин! Как мама? Скорая к нам была?
— Да к нам, маме плохо, у нее кружится голова, и она лежит под капельницей.
— С малышом все в порядке?
— Да. Но ты с нами о маме больше не говори. Иначе, мы к тебе больше ходить не будем. Ты ведь сам, первый маму обидел, а ты ведь старше ее и должен быть умнее.
Дочь отключилась, а мне осталось лишь тяжко вздыхать. Да я старше и должен быть умнее. Кто бы спорил.
Долго собирался с силами, в итоге, решился позвонить ей только через два часа.
Взяла, ответила, уже радость.
— Как ты?
— Без твоего голоса в ушах, было лучше.
— Прости меня, я обещаю, что поговорю с девочками и объясню им все заодно с тобой, как можно мягче.
— Уж постарайся. Иначе, мне придется принять жёсткие меры. Один ты с ними видеться больше не будешь, только в моем присутствие, или в присутствие Кирилла.
От слов жены, меня окатило холодом.
— Ты остаешься с ним? Точно решила? — спросил севшим голосом.
— Да, — сказала сухо, в тон мне.
— Ты же его не любишь!
— Я уже налюбилась, Миш, пусть меня теперь любят.
— Я люблю, люблю! Ты знаешь! Хочешь с ним тешиться — тешься! Я ни слова не скажу, только останься со мной! Прошу! Подумай об этом!
— Зубов, не позорься! Прошу тебя! Прими как есть! Прими, как данность и забудь меня. Веди себя как мужчина! Я все еще хочу тебя уважать.
— Как ты собираешься объяснить дочерям, что спишь с их братом? — Пальцы до боли сжались в кулаки.
— Жить вместе, мы не собираемся. Остальное, тебя не касается. Еще раз прошу тебя, быть аккуратнее с детьми, если хочешь их видеть
— И когда ты только успела сукой то стать, Родная?
— Предательство заставляет взрослеть, Михаил Альбертович! 0
Глава 52
Марина.
— Это вовсе не ты с детьми должна уезжать из своего дома, не находишь? — Кирилл нервно крутил в руках брелок с ключами и был хмурее тучи
— Предлагаешь, попросить его убраться подальше? Так он уже оплатил за три месяца и не поедет никуда.
— А я не могу уехать отсюда сейчас! Я в сеть кафе вложил все, что у меня было, до копейки, мне не на что начинать новую жизнь на новом месте. Снова продать все, так быстро, не получится. Да я и не хочу, если честно.