Забудь мое имя
Шрифт:
И у Флер была такая же татуировка, как у меня.
Тони запаздывает с открытием кафе. У дверей в надежде выпить кофе толчется парочка приезжих, проплывавших по каналу вдоль деревни. Он просит их прийти через десять минут – когда заработает его кофемашина. Она оказалась с характером. И с тех пор, как он установил ее, все время показывает свой норов. Возможно, поэтому ее продали на eBay по дешевке.
Он мог бы, конечно, не отводить Джемму в больницу. Но после звонка из полиции Лаура оказалась не в состоянии сделать это
– Как все прошло? – раздается за спиной Тони голос.
Обернувшись, Тони видит на пороге кафе Лауру. На ней костюм для занятий йогой. И похоже, она держит путь в свою школу.
– Полицейские хотят взять анализ ее ДНК, – говорит Тони. – Я уверен, что скоро все прояснится.
– Надеюсь, – бормочет Лаура, входя в кафе. – Они считают ее…
– Психотической убийцей? Я не спрашивал. Это не она, мой ангел. Точно не она.
Тони достает из холодильника миску киноа с корицей и несколько баночек цитрусового парфе с гранолой и ставит их в шкаф-витрину.
– Почему ты так в этом уверен? – спрашивает Лаура.
Он вовсе не уверен.
– Я поговорил с народом, – поясняет Тони, засыпая в мельницу зерна без кофеина. Ему хочется сменить тему. – Они примут Джемму на несколько дней, пока ей не подыщут место в больнице. Сьюзи вроде не против. Она считает, что помещать ее прямо сейчас в иное место не годится. Деревня явно имеет для нее какое-то значение.
– Ну да, конечно. Мне кажется, ты не вполне сознаешь, кто эта женщина, Тони. Она больна!
– И нуждается в помощи, – говорит Тони. Лаура не часто повышает голос. А сейчас она еще и плачет. Тони обходит прилавок. – Сьюзи права, – говорит он тихо, нежно сжимая руку жены.
– Я не спала прошлой ночью, – отворачивается от него Лаура, отводя взгляд на главную улицу. – И ты тоже спал плохо. Ты снова кричал во сне.
А он-то надеялся, что Лаура не слышала. Похоже, кричал он громко, раз она уловила его крики, лежа на диване внизу. Интересно, Джемма их тоже слышала?
В последнее время его стали чаще мучить кошмары, в которых он просыпается только за тем, чтобы осознать, что все еще грезит. Тони смахивает со стола крошечную соринку кухонным полотенцем, перекинутым через плечо. Он ненавидит грязные столы.
– И вряд ли я буду спать лучше сегодня ночью, – продолжает Лаура, – зная, что эта Джемма находится неподалеку.
– Думаю, ты преувеличиваешь, – говорит Тони, стараясь не нагнетать обстановку. Они не привыкли спорить, оба предпочитают избегать конфликтов.
– Я преувеличиваю? – поворачивается Лаура к Тони лицом. – Тогда почему эта Джемма выбрала наш дом? Она могла постучаться в любую другую дверь в нашей деревне. Но она заявилась в наш дом, в котором якобы жила когда-то. Тебя это совсем не беспокоит? А вот меня пугает. И сильно пугает, Тони. А ты ничего с этим не делаешь.
У входа в кафе останавливается какой-то мужчина, идущий на станцию. Чертова Лаура! Почему нельзя было поговорить об этом дома?
– Открыто? – спрашивает мужчина, нервно оглядывая их обоих. Наверное,
– Темпе [9] с веганезом? – предлагает гостю Тони самым любезным тоном, благодарный за то, что гость отвлек его от тяжелого разговора с женой.
– Пожалуй, – нерешительно отвечает мужчина.
9
Ферментированный продукт из соевых бобов.
Встав за прилавок, Тони готовит бутерброд, время от времени поглядывая на Лауру. Та стоит неподвижно у окна со сложенными на груди руками. Ему нужно стараться и угождать посетителям. Местные жители воспринимают его вегетарианскую пищу с поразительной непредвзятостью, учитывая то, что на месте его кафе раньше была деревенская пекарня. «От ларди до фалафеля» – так ее описывали «Приходские новости».
– Извини, мне нужно приготовить еду, накормить посетителей, – говорит Тони Лауре, когда мужчина уходит. За прилавком, отделяющим его от жены, он чувствует себя гораздо комфортнее.
– Тебя действительно ничего не волнует? – спрашивает Лаура; в ее голосе звучит, скорее, печаль, чем раздражение или гнев.
– Что именно?
– Джемма, то, что я думаю. Мои опасения.
– Не говори ерунды. Конечно же, меня все это беспокоит, – на этот раз Тони решает не подходить к Лауре и не пытаться ее утешить. Что бы он ни сказал или сделал – ничего не поможет. Он начинает протирать полотенцем стеклянные бокалы.
– Не похоже, – бормочет Лаура.
– Мы пережили несколько напряженных недель, переезд и все такое, – Тони поднимает бокал к свету и проверяет, не осталось ли на нем разводов и пятен. Он ненавидит грязные бокалы. – А теперь к нам заявилась еще и эта таинственная женщина. Не удивительно, что ты удручена и взвинчена.
Лаура недоверчиво качает головой:
– Пожалуйста, не надо относиться ко мне с покровительственным снисхождением, – говорит она, направляясь к двери. – И никакой таинственности в этой Джемме нет. По-моему, более чем очевидно, что она собой представляет, разве нет?
Тони ставит на поднос последний бокал и снова перекидывает полотенце через плечо. Разделенные пространством, супруги несколько секунд молча глядят друг другу в глаза. Ему следует быть внимательней к Лауре и больше заботиться о ней – она ведь такая хрупкая!
– Возможно, тебе стоит немного отдохнуть, мой ангел? – нарушает тишину Тони. – Возьми и съезди к своей маме. Вы давно не виделись, и она наверняка успела по тебе соскучиться.
Лаура грустно кивает головой:
– Возможно, – говорит она и выходит из кафе, хлопая за собой дверью.
Мы направляемся по кладбищенской дорожке к больнице, и в этот момент у доктора Паттерсон звонит телефон. Она приотстает, чтобы ответить на звонок. Я хочу ее подождать, но Сьюзи взмахом руки велит мне двигаться вперед.