Забвение
Шрифт:
— Доусон когда-нибудь говорил с тобой о Бет?
Удивление промелькнуло на его лице. Очевидно, он не ожидал такого вопроса.
— Не совсем. Я имею в виду, он был ужасно молчаливым, когда дело касалось Бет, но я говорил с ним. Сказал ему примерно тоже, что и тебе. Что я не против их отношений. Сказал ему, что я беспокоюсь за них.
— Ты не сказал мне, что беспокоишься обо мне и Кэт, — указал я.
— Да, ну, ты не Доусон.
Первый раз кто-то говорил это, и вероятно, на самом деле преподносил, как комплимент.
— Правда, —
— Почему ты спрашиваешь о Доусоне? — он убрал в сторону свою пустую тарелку, не прикасаясь к ней. — Ты никогда не говоришь о нем.
— Только то, что я не говорю о нем, не значит, что я о нем не думаю. — Встав, я кивнул на тарелки. Они переместились к раковине. — Не знаю. Я просто много думал о Доусоне и Бетани. — Я стоял в центре кухни и решил поделиться своими мыслями с Адамом. Я доверял ему. — Думаю… думаю, он что-то сделал с Бетани.
Его брови приподнялись.
— Например?
Я вернулся к столу и сел.
— Они ходили в поход на выходных, и Доусон вернулся весь разбитый — его одежда была порвана и окровавлена. Он сказал, что ничего не произошло, но я знал, что он лжет. Думаю… Бет каким — то образом пострадала, и…
Понимание вспыхнуло в его взгляде.
— Ты думаешь, он исцелил ее? — Когда я кивнул, он моргнул.
— Черт. Мы не должны…
— Знаю, мы не должны делать этого, но это не значит, что такого не случалось. — Например: со мной. — Думаю, Доусон излечил ее, и думаю… он изменил ее каким-то образом. — Я не имел абсолютно никаких доказательств, подтверждающих это заявление, кроме того, что я изменил Кэт.
— Изменил ее, как? — спросил он.
Я покачал головой. Вот где появлялись трудности, потому что они… они умерли вскоре после этого похода, и я не находился рядом с ней.
— Я не знаю, но Лидия заходила в четверг, знаешь, проверяла нас, и мы разговаривали о делах в целом, и она сказала нечто, что заставило меня задуматься. — Я так хорошо врал, что сам себе удивлялся. — Она сказала, что, подвержение людей опасности — не единственная причина, почему нам не разрешается исцелять их.
Его глаза расширились.
— И ты думаешь, это потому, что мы меняем их каким-то образом? И, что Старейшины знают это?
Я кивнул.
— Ну, черт. — Он сделал паузу. — Но даже если это так, то как это связано с Доусоном? Я имею в виду, он и Бетани были убиты Арумом.
«Так нам сказали».
Другой набор потенциально катастрофических слов, которые я не сказал вслух, но в тот момент, они казались вполне правдоподобными. Нам сказали, что Арум убил их. Что МО нашло их тела и… и ликвидировало их. Что если это была ложь? Моя рука сжалась в кулак. Что если МО схватило их, потому что Доусон совершил… запрещенное? И где теперь наша дружелюбная правительственная группа наблюдателей?
— Министерство обороны еще не проверяло вас, ребята? — спросил я.
— Нет.
Я
— И это чертовски странно, не правда ли?
Он прочистил горло.
— Да, это так. — Возникла пауза. — Куда ты клонишь, Деймон?
Я встретил его изучающий взгляд.
— Мы никогда не видели их тела, Адам.
— Нет… нет, мы не видели. — Адам побледнел под своим золотистым загаром. — Что ты хочешь сказать?
То, что я хотел сказать, могло вовлечь нас в целую кучу неприятностей.
— Я не знаю, что говорю, — сказал я. — Не разговаривай с Ди об этом, ладно? Это просто мысли вслух, и я не хочу, чтобы она волновалась. Понимаешь?
Адам медленно кивнул, его взгляд вдруг стал неподвижным и отстраненным.
— Да, я понимаю тебя.
***
Приняв душ и побрившись, я направился на улицу. Звезды мерцали в темном небе. Сойдя с крыльца, я посмотрел на дом по соседству. Как и я и думал, на подъездной дорожке была только машина Кэт. Ее День рождения, и она проводит вечер в одиночестве.
Это отстой.
Я знал, что мне нужно сделать. Мне не нравилось, как мы расстались прошлой ночью, мне нужно было извиниться.
В одно мгновение я оказался перед ее дверью. Громкая музыка доносилась изнутри. Я постучал, но мне стало очевидно, что даже если я выбью дверь, Кэт все равно не услышит меня. Я взялся за дверную ручку, и обнаружил, что дверь не заперта. Я замялся, задаваясь вопросом, должен ли я войти, но потом я услышал ее — ее пение.
Я открыл дверь и шагнул внутрь. Музыка была громкая и стала намного четче. Это была старая песня — «Голоден как волк». Закрыв за собой дверь, я медленно усмехнулся, когда ее голос стал громче.
— Запах и звук, я потерян и найден. И я голоден, как волк. Что-то по курсу, это разногласие и рифма. — Кэт появилась в коридоре, рядом с прачечной, спиной ко мне она взмахнула руками и подняла их над головой, но мое внимание было приковано к носкам до колен, в которые она была одета. И шортикам, но в основном к носкам. На них были… олени. — Все, что угодно, ла-ла-ла — мой рот жив, внутри все работает и я голоден, как…
— На самом деле, «я вою и скулю, я иду за тобой», а не бла-бла-бла или еще что-то.
Кэт вскрикнула и обернулась. Ее нога поскользнулась, и, прежде чем я успел поздороваться, она приземлилась на свою задницу. Ее руки поднялись к груди.
— Святое дерьмо. Думаю, у меня сердечный приступ.
— А я думаю, ты отбила себе задницу. — Я едва сдерживал смех.
Распластавшись в коридоре, она уставилась на меня.
— Какого черта? Ты что всегда без спроса входишь в чужие дома?
— И слушаю девушек, способных уничтожить песню за считанные секунды? Ну, да, есть у меня такая привычка. На самом деле, я несколько раз постучал, но услышал… как ты поешь, и дверь была не заперта. — Я пожал плечами. — Поэтому я позволил себе войти.