Забвению не подлежит
Шрифт:
Красноармейцы рубили лес, выкладывали бревенчатые дороги, через канавы и ручьи перекидывали мосты. Трудно приходилось артиллеристам — лошади не в силах были вытащить завязшие в грязи орудия, и расчеты, дружно взявшись за колеса, проталкивали орудия вперед.
С большим трудом добрались до деревни Косы, где и решили заночевать: ехать дальше было бессмысленно — в темноте на таких дорогах обязательно застрянешь.
Лишь 23 ноября двинулись дальше, ехали большаком, а кое-где просто по полям, лужайкам. В деревне Чигрино выяснилось, что штаб дивизии уже перебрался на новое место — в деревню Трейчино. Снова
За деревнями Второе Сорковищино и Надоболь сравнительно более утрамбованный большак петлял вдоль реки Оболь. За это время штаб дивизии успел из деревни Трейчино переместиться в деревню Воската. Не доезжая километр до этой деревни, наша автомашина встала — кончился бензин. Но это уже были просто пустяки…
Полки дивизии заняли оборону в окрестностях деревень Косолапы и Туринец, восточнее Воскаты — между озерами Черново и Кошо. К юго-востоку от наших новых позиций — город Витебской области Городок. Там еще враг. Впервые нам пришлось воевать в условиях так называемого «перевернутого» фронта — не в сторону запада, а на восток. Укрепления противника — в лесу, вдоль железнодорожной линии Невель — Витебск. Гитлеровцы окружили нашу группировку со всех сторон, и лишь узкий Рикшинский коридор связывал нас с остальными войсками 1-го Прибалтийского фронта. В то же время мы с трех сторон держали неприятеля в клещах, и все зависело от того, кто кого окончательно отсечет от основных сил и уничтожит.
Дивизия вошла в состав 2-го гвардейского стрелкового корпуса.
Воската и соседние деревни был краем белорусских партизан, и местные жители встретили нас с распростертыми объятиями, как родных и близких. Здесь всем хорошо были известны имена партизанских вожаков — командиров бригад народных мстителей Ноя Елисеевича Халалеева, Аркадия Яковлевича Марченко, Степана Трофимовича Воронова, командиров партизанских отрядов Василия Александровича Сызыкина, Михаила Давыдовича Лангера и других.
Работники отдела квартировались в доме местного жителя Д. Крюкова, два зятя которого были советскими партизанами и в то время сражались с оккупантами где-то в Россонском районе Витебском области.
В тот день, 24 ноября 1943 гада, когда штаб дивизии прибыл в деревню Воскаты, красноармейцы и офицеры разгружали машины, раскладывали свое хозяйство и тут же приступали к работе…
Приехавший в штаб по служебным делам инструктор политотдела 4-й ударной армии; капитан Василий Ратушняк спокойно стоял у окна одного из домов и смотрел на дорогу — ждал приезда работников политотдела дивизии. Вдруг раздался выстрел, и капитан упал замертво — пуля с близкого расстояния попала в голову…
— Убийство! В расположении штаба дивизии среди бела дня застрелили политработника! — взволнованно сообщил мне тревожную весть Й. Чебялис, поручая подключиться к проведению расследования этого из ряда вон выходящего ЧП.
В течение
…Два красноармейца переносили из автомашины в дом ящики с документами политотдела. Притащили один, второй. Ящики большие, тяжелые, а на спине еще к тому же болтается автомат, мешает, раздражает… Красноармеец снял его и прислонил к скамье. Вышли во двор, принесли еще один ящик, поставили на пол. Доска пола под тяжестью прогнулась, поломанная, без одной ножки скамья закачалась, автомат упал и, ударившись о деревянный настил, выстрелил.
При помощи следственных экспериментов мы пытались воспроизвести во всех деталях картину происшествия: тот же ящик на том же месте неоднократно опускали на пол и лишь в нескольких случаях прислоненный к скамье автомат падал, а еще реже в связи с этим происходил непроизвольный выстрел.
— Специально, может, не попал бы так точно в голову, — с досадой прокомментировал случившееся один из приглашенных нами специалистов по баллистике.
Всесторонний анализ всех собранных данных неопровержимо подтвердил, что мы столкнулись с несчастным случаем вследствие редчайшего стечения множества обстоятельств. По нашей просьбе математики подсчитали и назвали астрономическую цифру, на которую могло прийтись одно-единственное совпадение всех имевших место обстоятельств данного дела с его трагическими последствиями.
В штабе дивизии состоялся серьезный разговор с командирами и политработниками частей в связи с несчастным случаем. После этого совещания в подразделениях была проведена большая работа по вопросам обращения с оружием и боеприпасами.
13 декабря 1943 года войска правого крыла нашего 1-го Прибалтийского фронта начали Городокскую наступательную операцию.
Наступление частей 16-й стрелковой дивизии развивалось довольно успешно. Главная полоса обороны врага была прорвана. 156-й и 167-й стрелковые полки освободили деревню Ковалевцы в северной части озера Кошо и населенные пункты Родные, Севцы и Аниски.
В дни наступления мне пришлось вновь заниматься побочными делами — допрашивать взятых в плен немецких солдат. У одного из них были обнаружены две фотографии с изображением Каунаса — на фоне зимнего пейзажа Военный музей, теперь Каунасский исторический музей, и вид в центре города на собор, в котором ныне размещается музей витража и монументальной скульптуры.
Мы долго рассматривали эти два небольших снимка. Жадно всматривались в каждую деталь, воскрешая в памяти дорогие сердцу воспоминания…
С воодушевлением прочитали мы в те дни в нашей газете «Родина зовет» приветствие ЦК КП(б) Литвы и Правительства Литовской ССР бойцам и офицерам дивизии по случаю второй годовщины со дня ее образования. Но радостные дни на фронте постоянно сменяются печальными — 21 декабря в бою погиб коммунист, воин-поэт, участник революционного движения в Литве, уроженец Янкайской волости Шакяйского уезда Викторас Валайтис. Читали многие его стихотворения, знали, сколько сил и энергии он вложил в воспитание патриотических чувств у наших бойцов. И вот не стало Виктораса…