Забыть Александрию
Шрифт:
А потом пол провалился у нее под ногами, и в тот миг тишина воцарилась над Дворцовой площадью. Для королевы все быстро закончилось, но Александрия, чья осанка оставалась такой же ровной, продолжала смотреть. Ее глаза остеклели, будто слезы принцессы застыли вместе с ее выражением лица.
Отум не выдержала и заплакала.
– Ну полно, малышка, – проворковала Галатея. – Злодеи должны быть наказаны.
Магнус встал и они с Марком отправились решать какие-то государственные вопросы во дворец, Галатея встала следом и повела за собой Отум (ей пришлось взять дочь за руку, чтобы та не вздумала побежать к сестре), а Александрия осталась смотреть, как труп ее матери снимают с веревки.
– Бедная
Новая Королева с дочерью уже сошли с деревянного помоста, когда Александрия окликнула Галатею. Та замерла на пару секунд, словно решая, оборачиваться или нет.
– Да, принцесса? – наконец, спросила она, повернувшись к Александрии, догоняющей их.
– Ваше Высочество, где похоронят мою мать?
Галатея до боли сжала руку дочери в своей.
– Отныне я для вас «Ваше Величество». Все, что я знаю – вашу мать без почестей сожгут и развеют ее прах над Великим Океаном. Если вам угодно, можете спросить все подробности у нашего августейшего короля.
Александрия опустила глаза и присела в реверансе, а женщина с Отум двинулись дальше.
«Как?» – стучало в голове Отум в ритм топота коней, когда их карета двинулась с места.
Ее мать, беззаботно улыбаясь, поедала орешки в сахаре из посеребренного блюдца.
– Ты убила мать Александрии! – выпалила Отум.
Мать посмотрела на нее так, словно дочь плюнула ей в лицо, после чего аккуратно поставила блюдце на сидение и, замахнувшись, от души залепила девочке пощечину.
– Не смей так говорить со мной! – заявила она и снова взяла еду в руки.
– Но это правда! Ты долгие годы клеветала о ней перед отцом.
– Это твоя сестричка тебе сказала? – фыркнула Галатея. – Так вот, это твоя сестричка ни слезинки не проронила во время похорон матери. Их род лживый. Запомни это, дитя. Ты можешь доверять во дворце мне одной, ясно?!
– Я не верю, что Королева Дора покушалась на отца! Она бы никогда не осмелилась!
– Это постановил суд! И теперь ты – наследная принцесса! Если тебе хватит мозгов, ты станешь править этой огромной страной, но если ты и дальше будешь такой наивной, то не доживешь до коронации!
Они спорили всю дорогу до дворца. Но стоило им выйти к прислуге, пришедшей их поприветствовать, разговоры были оставлены. Отум окинула взором белые башни родного дворца, увитые красивыми цветами всех цветов, и ей стало тошно. Как после этой гнусной казни стены этого здания не треснули от гнева Богов? Почему небеса остались такими же чистыми после того, как красивое лицо Александрии впервые омрачило осознание собственного одиночества?
Новая Королева двинулась по высоким мраморным ступенькам, и пажи выстроились за ней в стройный ряд. Отум на ватных ногах пошла за ней. Они оказались в гостином зале, залитым солнечным светом, и на девочку со всех сторон взирали глаза ее предков, изображенных на портретах и фресках. Она впервые за весь день осознала, что ей, возможно, придется унаследовать Люмерию и управлять людьми, миллионами людей. Ей стало не по себе: как же так, ведь ее сестра подошла бы для этого гораздо лучше?
Отум захотелось накинуться на Галатею с кулаками. Она смотрела на корону матери, идущей впереди, и ее кулаки сжимались.
«Я должна ее любить. Я должна ее понять! – приказала себе Отум. – Она же моя мать. Ее привезли сюда насильно. Она, должно быть, не хотела такой судьбы, и теперь зла на всех, кто здесь обитает. Но я не должна быть такой, как она. Я не должна быть злой, не должна уподобляться ей! Нет, ни за что! Я должна поддержать Александрию. Она всегда будет моей сестрой».
Но какая-то частица Отум
Галатея с дочерью проживали в одной башне, и женщина приставила к двери Отум охрану, чтобы девочка не вздумала сбежать к Александрии. Отум, оказавшись совсем одна, наконец, выплакалась и начала думать, как ей обхитрить стражей. Ее сестра жила в соседней башне, ее спальня была над комнатой лекаря и кухнями. Маленькая принцесса почти осмелилась на то, чтобы поползти по плющам, обвивающим дворец, но вовремя поняла, что это по-ребячески глупо и ненадежно. Тогда она решилась на отчаянный шаг: Отум вышла к страже и заявила, что плохо себя чувствует.
Мужчины переглянулись и один из них сказал:
– Госпожа, я сейчас же позову лекаря.
Это Отум не подходило, и она, призвав на помощь все свои актерские умения, упала на каменный пол. Чтобы это выглядело натурально, ей пришлось утратить всякий контроль над своим телом, и при ударе девочка заработала пару синяков. Стражники тотчас проверили ее пульс.
– Странно, высокий, как у кролика, – сказал один из них, явно что-то подозревая.
Но им ничего не оставалось, кроме как понести ее к лекарю. Уже на больничной койке она открыла глаза, при этом часто моргая, дабы ее обморок выглядел более убедительно. Лекарь по имени Рмин был старым и подслеповатым (Магнус держал его при дворе лишь потому, что, когда он был маленьким, Рмин спас ему жизнь), и относился к своей работе очень ответственно. Он выгнал стражей, самолично дотошно осмотрел принцессу и вымолвил:
– Госпоже сегодня пришлось перенести ужасные переживания… Все дело в этом.
– Рмин, приготовьте мне, пожалуйста, ваш успокаивающий настой! – попросила Отум.
– Что ж… Он понижает количество сердечных сокращений, но раз уж у госпожи наоборот колотится сердечко… несмотря на обморочное состояние… я не вижу препятствий.
– Спасибо, – слабо улыбнулась Отум, откинулась обратно на подушки и закрыла глаза.
Рмин, кряхтя, поднялся и подошел к своему столу, над которым висели разные засушенные ароматные травы. Теперь, когда он встал к ней спиной и был увлечен готовкой, Отум ничего не мешало. Она встала с койки и на цыпочках подошла к приоткрытому окну. Комната лекаря находилась на первом этаже и она, стараясь не издавать лишнего шума, открыла окно настежь и спрыгнула на стриженный газон. Прежде тихоня Отум никогда не обманывала Рмина, но в этой ситуации страх перед наказанием не мог сравниться с тем, чтобы не быть возле Александрии в эти страшные минуты.
«Она не должна быть одна!» – вопила про себя Отум и бежала по зеленым дорожкам, не обращая внимания на удивленных садовников. Ее платье надулось, будто парус, и принцессе приходилось приподнять его юбки руками. Отум боялась опоздать, она боялась, что с каждой секундой Александрия ненавидит ее все сильнее и сильнее.
Отум подбежала к тяжелой двери из дуба, за которыми скрывались покои сестры. Там не стояло стражи, и она, не задумываясь, потянула за увесистую ручку-кольцо. Комната Александрии была меньше, чем у нее, но была лучше обставлена. Ее мать позаботилась, чтобы в спальне наследницы, выполненной в цвете слоновой кости, были только лучшие ткани и самая дорогая мебель. Обычно комната поражала своим убранством, но теперь казалось, что в ней все растерзал дикий зверь. На полу валялись перья и битые вазы, а посреди комнаты, спрятав лицо в ладонях, сидела Александрия. Ее спина была выгнута дугой, и все ее тело тряслось.