Забыть Миссанрею
Шрифт:
— Хорошая девочка, — кивнула женщина. — Мы как-то раз пересекались на презентации. Она далеко пойдет. Есть потенциал… Кстати, я вторая директорка фирмы «Магия и мы». Слышал о такой?
Он кивнул, вспомнив выговор от начальницы. Но только сейчас сообразил, что уже и раньше слышал о концерне. От матери и сестры. Арене-младшей удалось создать дизайн-коллекцию, которая была одобрена на совете директорок, и девушке предложили контракт на постоянной основе — штатной дизайнеркой аксессуаров. Мать тогда так восторженно отзывалась
— Вы — метресса Оория У-Дора Шестая? — наудачу брякнул он.
— Угадал, — она рассмеялась. — Вот и познакомились… лично. Твоя сестра много рассказывала о тебе. Много хорошего, — подмигнула она. — Она рассказала столько интересного, что я решила проверить, все ли в ее словах правда.
— И как? Проверили?
Слова вырвались сами собой, и Ренн прикусил язык, запоздало сообразив, что это прозвучало, как вызов. Мать бы непременно дала ему пощечину за то, каким тоном они были сказаны. Но женщина лишь рассмеялась.
— А ты забавный мальчик, — сказала она, отсмеявшись. — И мне нравишься. Эта твоя подростковая агрессия… Но пора взрослеть, Ренн, — добавила она, закладывая вираж. Машина, которая успела встать в строй таких же, как они, полуночников, нырнула вниз и вбок, лавируя между встречными транспортниками. — Если ты и дальше будешь таким ребенком, с тобой будет трудно.
— Кому?
Еще одно дерзкое слово сорвалось с языка. Он не должен был так отвечать. По правилам хорошего тона — и вообще по правилам. — на замечания следует реагировать однозначно — соглашаться со всем сказанным и обещать исправиться. И, во всяком случае, не огрызаться. Мать бы…
Нет, мама не часто била сына. Всего раз или два в год, за плохие отметки в школе, за драки, и просто за то, что он плохой и невоспитанный мальчишка. За такие слова он бы непременно получил порцию горячих.
— Мне.
Он не сразу понял, что означало это слово.
— В-вам? Но я…
— Ты мне понравился, Ренн, — Оория У-Дона Шестая свернула с оживленной трассы на боковую улицу. Звездный Проспект и Улица Мира остались позади. В этом районе Ренн не был никогда и немного испугался, когда мимо замелькали незнакомые здания. Лишь через пару минут он узнал Сквер Космонавток и стоявший рядом Стадион Дружбы. Ох, куда они заехали…
— Ты мне очень понравился, — женщина постепенно снижалась, сбрасывая скорость. — Но мне не нравится твое поведение. Ты ведешь себя слишком дерзко для такого мальчишки… Но твоя красота, — она остановила машину так резко, что, если бы не привязные ремни, Ренна бросило бы на лобовое стекло. — Твоя красота, — Оория У-Дона Шестая взяла его за плечо, развернула к себе, — многое искупает.
Потом был поцелуй. Долгий, властный. Поцелуй, от которого у Ренна закружилась голова, а в глазах потемнело.
Глава 3
Стук в дверь.
— Разрешите?
— Да,
Женщина переступила порог, отдала короткий салют сидящему в кресле полковнику. Удивленно хмыкнула и чуть замешкалась, заметив, что в боковом кресле устроился командир политотдела Академии.
— Кептена Элария Ким по вашему приказанию прибыла.
— Проходите, — полковник сделал широкий жест. — Вольно, кептена… Как вам новый курс?
— Кхм, — женщина сцепила руки на поясе. — Я могу говорить откровенно?
— Разумеется. Для этого вас сюда и пригласили.
Ой ли. Присутствие «особиста» свидетельствовало об обратном.
— Набор… перспективный. «Слепыши», но… у многих уже открываются глазки. Думаю, всех слабаков мы уже вычислили…
— Не всех.
Кептена Ким хлопнула ресницами. Голос подал «особист». Спокойно, как будто находился у себя в кабинете, он активировал планшет, открывая какие-то распечатки.
— Несколько дней назад к нам поступил запрос… есть доказательство, что среди наших «котят»… м-м… как бы это сказать… среди них есть «пес».
— «Пес»? — переспросила женщина, чувствуя себя странно. «Псами» обычно называли на учениях вероятного противника. Иногда, в крайнем случае, представителей других аналогичных военных учебных заведений.
— Ну, не совсем «пес»… так, «щенок»… — отмахнулся от своих слов особист.
— Короче говоря, среди курсантов есть один… есть подозрение, что среди наших курсантов есть некто, кому нельзя здесь находиться, — сказал полковник.
— Диверсант?
— Мы не знаем, — снова заговорил особист. — Нам поступил запрос о том, что кое-кто мог поступить в Академию, подделав документы. Один из курсантов — не тот, за кого себя выдает.
— Кто это? — ощетинилась женщина.
— У нас есть подозрения, но… сами понимаете, это надо доказать. Ситуация довольно щекотлива. Дело в том, что запрос о проверке — только проверке, учтите это. — прислали… кхм… весьма странным образом.
— Понятно, — кивнула Элария Ким. — Я могу ознакомиться с документом?
— Можете, — особист развернул к ней экран планшета. Пробежав глазами несколько строчек и задержав взгляд на штампе официального учреждения, женщина присвистнула. Да, теперь становился понятным тот уровень секретности, которым окружили это сообщение.
— И мне предлагается…
— Вам предлагается попытаться либо доказать, либо опровергнуть это утверждение, — особист коснулся ногтем экрана. — Сами понимаете, ряды «котов» должны быть чисты от… примесей.
— Но сделать вы это должны так, чтобы репутация Академии не пострадала, — добавил полковник. — Если кто-нибудь узнает, что мы настолько пристрастны… это ведь противоречит не только нашему Уставу, но и законам империи…
— Служу Императору. — рявкнула кептена, вытягиваясь и вскидывая руку в салюте.