Забыть не могу
Шрифт:
– Че ты с ней возишься? Нахрена она тебе сдалась? Педофил, что ли?
Сзади незаметно подошел брат и, хлопнув Ивана по плечу, прервал его задумчивость.
– Щас кто-то огребёт… – процедил Иван и угрожающе посмотрел на Роста. Здороваться между ними тоже считалось излишним.
– Да шучу я, – Рост спрятал руки в карманы и поежился.
– Она, между прочим, и тебе сестра.
Брат оставил это заявление без комментариев, только поморщился.
– Че хотел? – спросил Иван.
– А слышал, привокзальная босота на этой неделе закинула пробный шар в нашу бывшую школу?
– Думаешь, мне интересно? И вообще, фильтруй при ребенке, – Иван оставил Светланку на карусели, а сам пошел к лавке. Больше всего в брате его раздражали такие вот речи. Ведь Рост реально считал, что это круто – выражаться тюремным жаргоном, вместо игр в ММО и походов в кино сбиваться в стаи и болтаться по грязным дворам, чтобы трясти малолеток.
«На перо, он сказал? – подумал Иван. – Дичь какая! Врет, должно быть».
– Да этот ребенок слышал побольше твоего, – Рост пошел за ним следом. – Брателло, разговор есть. – Он достал из кармана пачку сигарет, взял одну и предложил Ивану. Тот машинально потянулся, но потом вспомнил, что вроде как бросил, и отказался. Рост пожал плечами и спрятал пачку.
– Трава так и не нашлась, – сказал он, закуривая.
Дым защекотал ноздри, и Иван почувствовал, как у него сводит живот. Он ничего не ел со вчерашнего дня, а теперь еще и курить бросил. Святоша!
– Я Лысому торчу семьдесят гребаных косарей, – продолжал Рост.
Иван порылся в карманах, нашел замусоленную десятку и протянул брату.
– Ты прикалываешься! – выпалил тот, отстраняясь от денег.
– У меня больше нет, – невозмутимо ответил Иван, спрятал деньги в карман и отвернулся.
Светланка догрызла чупа-чупс и теперь карабкалась на горку. Иван подошел, чтобы подстраховать, а когда она оказалась на вершине, подтер рукавом местами грязный спуск и, растопырив руки, крикнул ей:
– Ну, давай!
Светланка замялась и, в конце концов, передумала спускаться с горки. Потопала назад к лестнице. Иван покачал головой и поспешил поддержать ее, чтобы не оскользнулась. Подошел Рост, переминаясь.
– Оставь ее, пусть сама играет! – он нервно затянулся. – Я те сказал, поговорить надо. Ты мне брат или кто?
– Ну, че ты давишь? Чем я тебе помогу? Я что, похож на миллионера?
– Есть идея поднять круглосуточный на Привокзальной.
– И чья эта гениальная идея?
– Моя, – Рост сделал последнюю затяжку, бросил под ноги сигарету и утоптал ее в грязь. – Придем ночью по-тихому. Ты на шухере постоишь, я кассу возьму.
– Ты че, дебил? Тебя на вокзале все знают.
– Да мало ли ларьков по городу? Одним все равно не обойдемся…
– Ты… – Иван всем видом выражал недоумение. – Брателло, ты вообще о чем?! С дуба рухнул? Ты мне че предлагаешь?
– Я предлагаю тебе заработать денег. Ходишь как обсосок! Посмотри на себя… – Рост схватил Ивана за грязный рукав куртки.
– А лучше наркотой торговать? – Иван раздраженно отдёрнулся.
– Да хоть чем-нибудь займись.
– Я бы и занялся, если бы кое-кто не слил мой ноут…
– С матерью разбирайся, я тут ни при чем, – отмахнулся Рост.
– А может, с Семёном?
– Может, и с ним.
– Тебе-то самому как? Они ведь и тебя обокрали.
– На обиженных воду возят, – Рост полез за новой сигаретой.
– Да! Вот и вези сам! – Иван схватил Светланку на руки и быстро зашагал прочь.
Рост догнал и преградил дорогу.
– Слушай сюда, – сказал он, скрипя зубами. – Думаешь, такой умный? Тебя не трогают только потому, что я впрягаюсь. Батрачу за двоих! А ты только ходишь и ноешь! Че ты ноешь, а? Много ты своим нытьем заработал? Помогло оно тебе, а? Вот и не ной! – он громко швыркнул носом и смачно сплюнул. – У тебя кликуха на районе «чмо ходячее».
– Думаешь, меня это волнует?
– Меня это волнует! Если ты чмо, то и я – чмо! – он ткнул Ивана пальцем в грудь. – Тебе понятно?
– Это твои разборки!
– Нет, это наши разборки! И ты мне поможешь.
Рост прислал ему адрес и велел быть на месте к полуночи. Старые кирпичные пятиэтажки с бетонными крылечками, ведущими в темные подъезды. Освещения почти никакого, лишь пара-тройка фонарей. Круглосуточный магазинчик ютился в подвальном помещении, с торца. Иван сидел на лавке возле дома напротив и наблюдал за входом. За это время туда заходила компания парней сомнительного вида, да старуха с авоськой из ближайшего подъезда.
Рост опаздывал. Иван судорожно сжал в замок руки и выстукивал истеричный ритм каблуками по асфальту. Вот и он докатился… Что сказал бы отец? Насчет брата он бы вряд ли удивился, а вот Иван «не такой», «подавал надежды». Вообще-то, отец часто бывал неправ, и наверняка именно назло ему Рост стал тем, кем он стал, «непутёвым». Отец был строг, но Ивана любил, и даже баловал – супермощный игровой комп, айфон, стереосистема, модные шмотки… Брату же доставались затрещины и претензии: «учишься плохо», «дружишь не с теми», «ведешь себя вызывающе». Иван раньше не думал об этом, ведь они с Ростом вполне сносно уживались. Если тому что-то требовалось из его вещей, он всегда мог попросить, Иван никогда не отказывал. Теперь-то он понимал, что все-таки это были его вещи, а Росту слишком часто приходилось просить. Иван только недавно понял, что их с братом разделили с самого начала. Они были целым, а родители растащили их каждый в свою сторону.
Но отца больше нет, зато есть брат – родной человек, который, кажется, не переставал его любить, несмотря на несправедливость. Они всего лишь поменялись местами, и теперь очередь Ивана терпеть. Он должен смириться, принять новую реальность, перестать корчить из себя «правильного мальчика». Правильные живут с любящими родителями, хорошо одеваются и имеют планы на будущее. А ему таким не быть – значит, быть как брат. В его жизни теперь мать – алкоголичка и потаскуха, ее хахаль – бывший зек Семён, барыга Лысый, босота с района… Другого не дано и выбора нет. Нужно приспосабливаться, вливаться, становиться кем-то, кого будут «уважать», как Роста.