Забыть нельзя, влюбиться невозможно
Шрифт:
Держись, Даша.
– Я тебе сейчас задам только один вопрос, и ты ответишь мне на него предельно честно, – голос вопреки внутреннему состоянию не дрожал, а это уже хорошо. Потому что изнутри меня всю колотило.
– Хорошо, конечно, - обеспокоенным голосом сказал Александр, замирая в паре шагов от меня. – Что происх…
– Ночь с понедельника на вторник. Где ты был. У Инессы? – молодец я, стальная выдержка. На лице ни один мускул не дрогнул, зато в отличие от меня Алекс стремительно бледнел. Губы сжаты, руки упер в бока и отпустил голову, устало
– Даша.
– Где ты был? – прорычала я сквозь стиснутые зубы. – Ответь мне.
– Да, я был у Инессы, - крикнул Алекс, разозлившись, - но...
– Это вот, тебе передали… - перебила я его. Помахала мобильником и швырнула его на полочку в прихожей, туда же сверху полетели и эксклюзивные запонки.
Ну, вот и все. Конец сказочке.
– Даша, послушай меня! – сбросил оцепенение Алекс. Я рванула к двери, но не успела, мужчина схватил меня за руки и прижал спиной себе, - я не знаю, что Инесса тебе наговорила, но все не так слышишь!
– Отпусти меня! – прорычала я сквозь стиснутые зубы, пытаясь вырваться из сильного захвата мужчины, брыкаясь и извиваясь, что было сил. Наигранное спокойствие стремительно дало трещину, по щекам уже катились непрошеные слезы.
– Не отпущу! Мы сейчас сядем и спокойно поговорим, я прошу тебя. Родная, умоляю, выслушай меня! – Алекс уткнулся лицом мне в шею, только сильнее обхватывая руками.
– Я тебе не родная! – прошипела я, дернув локтем и больно ударяя Алекса по ребрам. Мужчина согнулся от неожиданно прострелившей боли. На мгновение хватка ослабла, мне удалось оттолкнуть его от себя и выскочить за дверь.
– Даша, стой! – услышала я позади мужской крик, и припустила быстрей.
Бежала я пешком по лестнице с этого несчастного двадцать седьмого этажа, глотая слезы и проклиная себя и его и эту злодейку-судьбу.
Запомните, розовые очки всегда бьются стеклами внутрь!»
Я скучала. Очень. Сердце отказывалось верить, что он мог так поступить, но головой понимала, что эти отношения были временные. Кто я, а кто она.
– Дура, безмозглая дура! – прошептала я, уперев взгляд в свое исхудавшее отражение. Лицо было болезненно белым, глаза опухшие, а кончик носа красный. Через два часа мне полагалось быть на работе. Сейчас соберу себя по кускам и с неизменной фальшивой улыбкой, кучей тональника и огромной дырой в груди пойду в ресторан. Мне нужно было снова привыкать жить одной. В этом мире как все строится? По принципу каждый сам за себя.
С момента моего ухода из дома прошло почти пять дней. Первые дня два, пожалуй, были самыми тяжелыми после того, как я просто сбежала из квартиры, не оставив ему даже возможности объясниться. Мне было по-настоящему хреново, да еще и настойчивые попытки Алекса поговорить бередили рану. Мужчина пытался пару раз поймать меня у ресторана и поговорить, но на мое счастье рядом всегда мелькали люди или охрана заведения. Во второй день Лика вообще заставила охрану силой выставить его за дверь. Он тогда буквально дышал огнем от злости. На звонки я просто не отвечала, сообщения сразу удаляла, разговаривать с ним и даже видеться я сейчас не хотела. Мне было обидно и больно. Не думала я, что человек так просто раскидывается признаниями: «Я люблю тебя». Я-то, дура наивная,
Она победила. Что же, молодец, отвоевала свое.
Змея.
– Дашуль, ты как? – спросила обеспокоенная Маруся, передавая мне чашку с дымящим кофе.
– Жить буду. Ну, существовать, так точно, – вымучила я улыбку и быстро, почти залпом осушив бодрящий напиток, выскочила из дома. Перед работой еще нужно было заскочить в банк, внести очередной платеж.
Я реально понимала, какие неудобства доставляю для Лешки с Марусей своим присутствием, хоть они это и отрицали. Но я в тот момент просто не знала, куда еще податься. Сейчас разберусь немного с деньгами и подыщу себе квартиру, что-нибудь подешевле и где-нибудь на окраине.
Я села в автобус и уставилась в проносящийся за окном унылый пейзаж. Как там мои Лизка с Данькой? Как отец объяснил им уход? До невозможности сильно хотелось их увидеть, но зачем травмировать еще больше? Может, Алекс все преподнес с такой стороны, что я им уже совсем чужой человек. И они и думать обо мне не думают. Сколько раз за это время я брала в руки мобильник, собираясь позвонить им, и сколько раз выключала несчастный гаджет, чтобы не было искушения. Если разрывать все, то конкретно. Да, сейчас будет больно, но это лучше, чем медленно, шаг за шагом отдаляться.
Поток людей устремился к дверям, и я решила выйти на остановку раньше, чтобы немного прогуляться и подышать свежим воздухом, а то со своей депрессией уже совсем белого света не вижу.
Пока не спеша плелась по парку, задумалась и не заметила, как столкнулась с кем-то из прохожих. Слегка покачнувшись, чуть не приземлилась мягким местом на асфальт, но меня поддержали за талию.
– Просите, пожалуйста! – натянуто улыбнулась я, поднимая взгляд на пострадавшего да так и замирая с открытым ртом. Холод, безумие, ярость плескались в этих, смотрящих на меня свысока знакомых глазах.
– Стас… - выдохнула я, дернувшись в попытке убежать.
– Привет, любимая! – ухмыльнулся парень, перехватывая за руку.
Алекс
Уже битый час сижу и тупо смотрю в экран. Информация до мозга не доходит вообще, читаю и не понимаю что. Невозможно в таком раздрае работать.
Откидываю больную голову на спинку кресла и закрываю глаза. Как мне до нее достучаться, как заставить поговорить и выслушать? Эта Ликина выходка, когда сестричка силой выставила за двери, чуть не взорвала меня окончательно. Так хотелось наорать и высказать все, что внутри, только вот парни из охраны были ни при чём, и я это, слава богу, понимал. Видимо, мозг все еще был способен функционировать в моей голове.
«Дай ей время», - сказала мать. Ну, охереть, только мне-то что это время делать? Ждать, пока она себе окончательно всякой чепухи надумает и потом вообще в мою сторону смотреть откажется, так что ли?
Слышу, как дверь в кабинет приоткрылась.
– Пап, можно?
В кабинет заглянул Даня. Выражение недетской серьезности на лице, брови нахмурены, а руки сжаты в кулаки. Как-то не успел я заметить, когда из маленького карапуза сын вырос и уже стал молодым мужчиной. Иногда смотрю на него и понимаю, чертовски похож на меня. Тот же характер, только, пожалуй, более импульсивный. Но это израстется, жизнь научит уравновешенности и терпению.