Забытая ария бельканто
Шрифт:
Он вскочил со стула и размашистыми движениями засунул кеды и треники в спортивную сумку:
– Что хочу, то и делаю. И спрашивать у вас не собираюсь, – он поймал огорченный взгляд садовника, стоящего за бабкиной спиной, и назло продолжил с еще большим рвением: – И вообще, я опаздываю! – выключил настольную лампу и выскочил из комнаты.
Бабка не пошла за ним. Иван Семенович всю дорогу вез молча. Тренировка прошла из рук вон
«Болван! Мерзкий плешивый болван! – Максим со злостью колотил подушку. К ужину не вышел. Полночи проплакал. И подаренную гитару с тех пор не брал в руки – закинул в кладовку.
– Я могу вам чем-то помочь? – повторный вопрос вернул в реальность.
Максим снял капюшон, и девица ахнула:
– Стрельцов?! – ее глаза округлились, а нарисованные брови поползли вверх.
– Привет… – он помедлил, подбирая имя: – «Светка – грубовато, Светлана – официально». – Остановился на нейтральном: – Света?
Максим присматривался к Светке, выискивая ту девчонку, в которую был влюблен.
«Та веселая всегда была, а эта словно ее черно-белая фотка. Радость изображает, а глаза грустные».
– А я смотрю: ты не ты? – Конкина кокетливо поправила собранные на затылке в массивный пучок русые волосы. – Какими судьбами? Ты же в Лондоне живешь, да?
– Да.
– Ой, про бабушку твою слышала, – Светка дотронулась до локтя Максима. – Соболезную.
– Спасибо.
– А я тут работаю, два через два, – Конкина раскинула руки. – А по выходным – в кафэшке на углу.
– Учишься?
– Колледж закончила в Москве. Сейчас на экономическом. Заочно. Отец онкологией заболел. На лекарства много денег уходило. Но все равно не помогло – умер через два года. – На секунду ее лицо помрачнело и тут же приняло восторженно-заинтересованный вид. – Слушай, давай по кофейку? Я пораньше закроюсь. Арсен все равно за товаром уехал. – Светка снова затеребила пучок.
«Чего она так суетится? Аж подмышки у кофты вспотели», – кроме неловкости от внезапной встречи иных чувств Максим не испытывал.
– У меня дела.
– Подождут твои дела! Сто лет не виделись. Хочу все о тебе знать!
– Что «все»?!
– Как жизнь заграницей? Почему не писал, не звонил?
«С какого перепугу я тебе писать-звонить должен? – Максим вспомнил, с каким надменным лицом Светкина мать запретила ему разыскивать дочь, и тут же ему стала противна и Светка, и ее «кофеёк».
– Ты извини. В другой раз.
– Какой «другой»? – Светкин лоб сморщился гармошкой. – Стой здесь и никуда не уходи! – Она исчезла за дверью подсобки.
«Прицепилась, как пиявка!»
Конкина вернулась в куртке и с сумкой в руках:
– Пошли ко мне.
– Извини, я правда не могу. – Максим прикидывал, сколько потеряет времени, прежде чем отделается от Светки: – «Главное, чтобы Виолетту на пропустить, а то психанет и уедет, а мне без нее не разгадать бабкины причуды».
Конкина напирала:
– Тогда я вечерком к вам загляну. Диктуй мобильник. – Она достала из сумки телефон.
– Я не помню свой номер.
– Ну, значит ты звони, договорились?
– Договорились. Пока. – Максим развернулся и вышел под сердитый звон «музыки ветра».
Светка выбежала следом:
– Телефон не забыл?
Максим предпочел не оборачиваться. Пересек площадь. С ходьбы перешел на бег и через десять минут открывал калитку.
Глава 5
Посреди дорожки, согнувшись, стоял Иван Семенович. Одной рукой он опирался на фонарный столб, в другой держал ведро. Рядом валялся шланг. Вода образовала большую лужу между клумбами, обложенными валунами.
– Вовремя… ты… – садовник говорил с придыханием. Лицо бледное. Щеки ввалились. – Нагнулся коровяк развести, и поясницу прихватило. – Он сделал шаг и вскрикнул, выронив ведро: – Черт! Током бьет. Воду выруби – за сараем кран.
«Каким током?! Какой кран?!» – Максим застыл как вкопанный на внезапно ослабевших ногах.
– Чем помочь? – он попытался подхватить садовника под локоть трясущимися руками.
– Тише-тише! – лицо садовника покрылось испариной. – В скорую звони.
Максим поднял ведро и побежал к дому. Вернулся. Кинул ведро под куст сирени. Оттащил шланг к хозблоку и закрутил вентиль. Достал телефон и взглянул на садовника: «Черт, он же еле на ногах держится!»
– Да не суетись ты так, – садовник медленно выпрямился.
Максим дрожащими руками набрал номер и вызвал скорую.
– Иван Семенович, что еще сделать?
– Мне прилечь надо. На крыльцо не поднимусь. Давай туда, – он слабо махнул в сторону скамьи на террасе.
Максим осторожно перекинул руку садовника себе через плечо. Иван Семенович мычал, стиснув зубы.
«Какой же он тяжелый», – Максим вытер выступивший на лбу пот. Садовник приволакивал левую ногу и каждые полметра останавливался, чтобы перевести дух.
«Наконец-то!» – Максим помог Ивану Семеновичу лечь, поправляя под спиной жилетку.
Садовник слабо улыбнулся и проговорил извиняющимся голосом:
– По весне всегда обостряется. Алиса Витальевна знала: витамины пить заставляла наперед. А по мне, стопка за ужином сто крат полезнее любой аптекарской дряни.
– Вам водки принести?
– Да ну тебя! Это я так, к слову.
– Вы же не умрете?
Иван Семенович засмеялся и тут же скривил лицо:
– Ерунду не говори. От радикулита еще никто не помирал. Укол сделают, и буду как новенький.