Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
— Не будь таким жестоким, всё же они тебе не чужие люди: вы все живёте в одной деревне, как в большой семье, — весело пожурил мальчика Пирт.
— Ну их, эту семью, — не унимался Дилфо, но всё же пристыженно опустил взгляд в землю. — Никто не просил всех этих людей становиться моей семьёй, я бы с радостью поменял её на что-нибудь другое, более интересное.
Пирт хотел было что-то ответить, но Дилфо не дал ему такой возможности. Мальчик вдруг понял, что ляпнул глупость и затараторил, не давая Пирту вставить и слова:
— А что нам теперь делать с Ючке? Он захочет вернуться
— Слишком много вопросов, Дилфо, давай будем решать всё постепенно, — Пирт приподнял широкую ладонь, останавливая внезапный порыв мальчишки. — Мы с Ючке обсудим все вопросы относительно его будущего, не сомневайся. Но какое-то время, я думаю, он ещё поживёт с нами.
— Мы? Это ты и он? А я? — обиженно вопросил Дилфо.
Пирт устало вздохнул, а затем мягко объяснил:
— Ты ведь не знаешь даганского, поэтому переговорами займусь я. Но это не значит, что я тебя прогоняю. Просто есть вещи, которые я знаю намного лучше, чем ты, вот и всё.
Дилфо вскочил на ноги и неожиданно, даже для самого себя, взорвался безобидным щенячьим гневом:
— Так я ведь не знаю даганского потому, что ты меня ему не учишь! Почему ты так противишься научить меня чему-нибудь? Что плохого в том, чтобы знать другой язык или уметь ковать мечи? Я не понимаю!
Мальчика накрыло обжигающей волной давнишних обид, и он не смог устоять перед её натиском.
Пирт же, слегка взволнованный внезапной вспышкой Дилфо, пытался его успокоить:
— Ты прав, в самих этих занятиях ничего плохого нет, но то, к чему может привести знание, не всегда будет для тебя благом. Есть вещи, которые лучше не знать, и навыки, коими лучше не владеть.
— Ну и что с того, что это может быть опасно! — продолжал кричать Дилфо. — Я и не планировал проживать жизнь так, как её живут простые деревенщины! Я бы с радостью променял всё на то, чтобы знать о мире больше, чем кто-либо, даже несмотря на опасность. К чему мне жизнь, в которой только одни овцы, поля и глупые ордженцы! Почему ты не понимаешь меня? Почему никто не хочет мне помочь? Разве я много прошу? Разве плохо желать чего-то большего?
Дилфо рассерженно плюхнулся на наковальню, его былой запал утих, и мальчик вдруг почувствовал себя жутко усталым.
Пирт выдержал небольшую паузу, дав Дилфо возможность успокоиться, а затем размеренно проговорил:
— Мы помогаем тебе, Дилфо. Пускай, ты этого не замечаешь, но я и Ларфа, твой отец и бабушка стараемся подарить тебе спокойную и долгую жизнь без всяких волнений, тревог и тех ужасов, что встречаются за пределами Орджена.
— Но я… — начал Дилфо, но Пирт прервал его:
— Да, Орджен не самое интересное место для жизни, но здесь для тебя безопасно. Только в Орджене ты сможешь жить долго и счастливо, прежде чем твоё тело предастся земле и возродится вновь. Эти истории для тебя не секрет, всем прекрасно известно: ордженцам, что покинули дом и умерли в чужом краю, переродиться на родине не дано, как и не дано снова дышать и работать. Беглецы превращаются в ничто и растворяются в
Мальчик скинул руку Пирта со своего плеча и упрямо покачал головой:
— Никто не может подтвердить, что всё именно так, как ты сказал. Даже дети уже не верят в Омотею и в обряд перерождения, только старики чтут её и поклоняются, думают, что она поможет им исцелиться от болезней и получить богатый урожай. Разве никто не видит, что от хвори лечит мой батюшка, а земли плодовиты, благодаря тяжкому труду сотни ордженцев? Истории о твоих богах и об Омотее всего лишь выдумки — я не верю ни единому слову.
Пирт невесело усмехнулся:
— Поверишь лишь тогда, когда увидишь собственными глазами, верно?
Дилфо кивнул.
— Пускай так, — Пирт поднял руки в примирительном жесте. — Тогда я буду надеяться на то, что в ближайшее время тебе так и не удастся найти подтверждение моим словам. Я буду рад, если ты так и не поверишь мне, даже тогда, когда сам лицом к лицу столкнёшься с ужасной правдой и увидишь, каков этот мир на самом деле.
Слова Пирта прозвучали с такой печалью и нескрываемой скорбью, что Дилфо ненадолго притих, пытаясь понять, чем вызвана такая резкая перемена. Глядя на то, как посуровело лицо кузнеца, мальчик резко пришёл в чувство: он повёл себя, как глупый ребёнок, коим, в сущности, и являлся.
— Пирт, я ничего не понимаю, — тихо произнёс Дилфо. — Прости, что накричал и взбесился, но и ты сегодня очень странный. О чём вы так долго беседовали с Ючке? Я же вижу — что-то не так, а ты опять пытаешься отшутиться и поменять тему, рассказывая какие-то глупости.
Пирт улыбнулся и тень с его лица мигом исчезла. Он покачал головой и со смехом в голосе произнёс:
– Ты просишь меня научить тебя чему-то, но не хочешь слышать того, что я говорю. Как же мне тогда обучать тебя? Как бы то ни было, сейчас я хочу, чтобы ты запомнил одно: покидать Орджен – плохая идея. Как бы плохо тебе ни было в родном краю, за его пределами будет ещё хуже.
– Но ты же можешь покидать Орджен, – снова заупрямился Дилфо. – Чем я хуже?
– Ты прав, но всё не так просто. У меня нет того дара и благословения, что когда-то преподнесла вам богиня, – с горечью в голосе и мягкой улыбкой на лице проговорил Пирт. – Я ордженец не всем своим телом, Дилфо, моя кровь грязна, а душа создана по иным лекалам. Для богини местных земель я чужестранец. И несмотря на то, что вы приняли меня, как родного, она никогда не забудет, откуда я родом.
– Всё равно ничего не понимаю, – вздохнул Дилфо. – Почему для тебя всё это так важно? Этих богов даже никто не видел. Я и не знал до сегодняшнего дня, что они вообще существуют, и не верю в них, чтобы ты ни говорил. Как можно беспокоиться о мнении тех, кого ты никогда не встречал и кто никогда не знал тебя?