Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта
Шрифт:
1822 г. поручено мне было Его Величеством поселение 3-й кирасирской дивизии для опыта на особых правилах по моей записке, что и исполнено вполне.
Со смертью в Бозе почивающего Государя Императора остановился ход моих действий.
Часть пятая. Морская прогулка. Лето 1825 года.
Ефим Курганов. Адам Мицкевич и движение декабристов
(глава из книги)
1
В
Точнее говоря, Мицкевича не просто прислали, а выслали, как личность политически неблагонадёжную. И значит, он тут же попал на заметку к графу Витту.
Правда, граф Иван Осипович, как человек умный и осторожный, прямо интереса своего к Мицкевичу проявлять не стал. Надобно было, чтобы новоявленный одесский гость чувствовал себя свободно. Так легче будет узнать, с кем он заведёт знакомства. А в Одессе личностей предосудительного в глазах правительства поведения тогда хватало. Но Мицкевич то ли осторожничал, то ли с испугу забросил идеи польской независимости.
В общем, первые месяцы, протёкшие после февраля, не дали Витту совершенно ничего. Графу ничего не оставалось, как ввести в дело главную свою приманку – ослепительную кокетку Каролину Собаньскую. Это было сделать особенно легко по той простой причине, что в Одессу прибыл приятель и в некотором роде покровитель Мицкевича граф Хенрик Ржевусский, родной брат Каролины.
Хенрик, по просьбе своей сестрицы, привёл к ней Мицкевича, и тот тут же потерял голову, без памяти влюбившись в Каролину и забрасывая её своими вдохновенными поэтическими посланиями. Так что первая часть задачи была быстро выполнена.
Но оставалась вторая и основная часть: надобно было решительнейшим образом «разговорить» Мицкевича. А в салоне своём Собаньская всегда была окружена толпами прилипчивых поклонников. Ситуация для откровенных бесед как-то совсем не складывалась.
И тогда Витту пришла на ум замечательная идея: пригласить Мицкевича совершить прогулку морем в Крым. Тут-то он и сможет запросто уединиться со своей желанной Каролиной – резонно подумал генерал.
Мицкевич с непередаваемым восторгом принял предложение совершить морскую прогулку, предвкушая заранее и близость с Каролиной и любование восхитительными крымскими пейзажами.
Не меньшие надежды возлагал на эту поездку и генерал Витт. Совсем недавно для него была построена новенькая белоснежная яхта; граф дал ей имя «Каролина» – в честь своей чудной подруги и сотрудницы.
И уже в июне «Каролина» отправилась в плаванье. Но Каролина Собаньская и Мицкевич не были её единственными пассажирами.
Участником морской прогулки стали также сам Витт, престарелый и навсегда уже отставленный законный супруг Каролины Иероним Собаньский (он боялся её, как огня, и был по отношению к ней чрезвычайно подобострастен), её брат литератор Хенрик Ржевусский, в будущем – известный писатель и проводник царской политики в Варшаве, и Александр Бошняк, помощник Витта, искусно игравший в поездке роль натуралиста-любителя.
К Витту Мицкевич относился с крайним подозрением, прекрасно зная, что тот
Она в ходе путешествия ответила поэту полнейшею взаимностию, удовлетворила все его любовные прихоти. Скорее всего произошло это в городе Козлов (от еврейского Кислев) – ныне Евпатория.
8 июля 1825 путешественники ступили на козловский берег. Их принял и поселил в своём обширном двухэтажном особняке сам городской голова и по совместительству лидер караимской общины Сима Бобович.
Он угостил Витта и его спутников обильным восточным обедом. Жара стояла неимоверная, но огромные оплетённые жбаны со светло-розовым вином из виноградника Бобовича быстро утолили послеобеденную жажду путешественников. Витт и остальные спутники его опорожнили несколько огромных этих жбанов, ибо после обеда их всех отвели на террасу и им дочки Бобовича поднесли семь громадных блюд с «кибинами» – это знаменитые караимские пирожки.
Они имеют вид полумесяца. Начинка же представляет собой нарезанные кусочки бараньего мяса. И жарятся «кибины» в бараньем жиру.
Впечатление они произвели на гостей огромное, незабываемое. Накибинились все. И на славу. Тут-то жбаны с розовым вином по-настоящему и пригодились. Мицкевич считал проглоченные им полумесяцы. Он доказывал потом, что употребил никак не менее тридцати полумесяцев.
Затем разморенные все пассажиры «Каролины» пошли отдыхать, а неутомимый Мицкевич бросился осматривать караимские храмы (кенасы) Козлова – он ведь из выкрестов. В Козлове находился тогда целый цветник кенас.
2
Одна кенаса (малая; там проходит служба по будням), кстати, расположена совсем недалеко от дома Бововича. Всё там очень скромно; главная драгоценность – старинная серебряная люстра в виде громадной сферы. Впрочем, наибольшая драгоценность, истинное украшение кенасы, есть караимский священнослужитель – газзан, знаток еврейского священного писания.
Интересно, что Мицкевич обратился к караимскому духовному пастырю – старшему газзану Яшару (тот как раз разбирал какие-то рукописи в хранилище малой кенасы), с заготовленной заранее фразой на древнееврейском, а в ответ к своему полному изумлению услышал чистейшую польскую речь.
Оказалось, что газзана зовут Иосеф Соломон, а по прежней фамилии своей он Луцкий. Он родился в Кукизове, близ Львова, потом жил в Луцке, где и овладел в совершенстве польским. Только с 1802 он перебрался в Козлов – караимскую столицу, принял караимское имя Яшар и был избран хахамом, то есть мудрецом, высочайшим знатоком Торы (пятикнижия).
Иосеф Соломон Луцкий, хоть и родился в Кукизове, был природный караим. Тут целая история.
Великий литовский князь Витольд ещё в десятом веке переселил часть крымских караимов в виленский край, в город Трокай. А оттуда многие из них перебрались потом в Луцк и в Кукизов (Красный остров). Там образовались большие и разветвлённые караимские общины. Возникли школы, наладилось просвещение. Общины эти впоследствии дали немало учёных мужей, которые принесли много пользы караимам Крыма, вернувшись туда во всеоружии обретённых познаний.