Забытые истории детства #1
Шрифт:
«Странно, почему я раньше не сидела в нём? – рассуждала Фея, пододвигая кресло к столику-грибку. Она с наслаждением погрузилась в мягкие пуфы и почти растворилась в них: – Какое удобное!»
Непослушная память снова выглянула наружу.
Фея вздрогнула от неожиданности:
– Я помню, – произнесла она вслух, – сидела! Когда-то в детстве у папы на коленях!
Фея
– Да, да! Это обязательно случится, – уверенно заявила Фея, стараясь убедить себя в реальности безумной догадки. – А сейчас – за работу!
Открыв сундук, Фея обомлела. Чего там только не было! Перед ней раскинулись несметные россыпи пуговиц, бусинок, сушёных цветов, больших и маленьких моточков проволоки, звёздочек и разных безделушек. Отдельно в крышке располагались линейка и циркуль, клей и бесцветный лак, кисти и краски, карандаши и бумажки с уже готовыми эскизами.
Сердце издало гулкую дробь радости. Так, наверно, чувствует себя пират, который после долгих поисков откапывает заветные сокровища.
– Пожалуй, начнём с глаз, – пробормотала Фея, – ведь наш внезапный гость больше всего хотел видеть.
Она выбрала среди швейного изобилия небольшую, но довольно приметную пуговку-звезду и покрутила её в руках.
– Неплохо! – выдохнула Фея. – Теперь важно, чтобы ей нашлась подходящая пара.
Вы когда-нибудь пробовали искать в ворохе одежды парный носок? Если да, то прекрасно понимаете опасения Феи. Однако волшебство на то и волшебство, чтобы делать невозможные вещи простыми. Вторая пуговка того же цвета и калибра сама прыгнула Фее в руку.
– Ага, хорошо! Магические силы не оставляют меня. Но у глаз обычно бывают ресницы. Ничего подобного в сундуке нет… – растерянно прошептала Фея. Она взглянула на себя в зеркало, и идея пришла сама собой.
«Искусство требует жертв!» – воскликнула волшебница и, ловко взмахнув ножницами, отхватила локон золотистых волос. Немного коричневой краски – и над чудесными блестящими глазками возникли замечательные, завитые кверху реснички. Потом Фея вытащила линейку и измерила будущего медвежонка.
Ей стали понятны основные пропорции головы и туловища. В ход пошёл карандаш. Он плавно провёл овал прямо в центре белоснежной головы, а Фея вдела в игольное ушко коричневую нитку и вышила по образовавшемуся контуру нос. Она сделала ещё два стежка – получился миниатюрный ротик с лёгкой улыбкой.
– Отрезать нитку? – Фея уже привыкла проговаривать вслух каждое творческое решение. – Но тогда испортится вся композиция! А что если вот так?
Фея сделала ещё один стежок. Вышла родинка.
– Пожалуй, это придаёт ему некоторую пикантность. Лоск аристократизма!
Фея работала и говорила, говорила и работала, и вновь говорила с болванкой, как будто с живой.
– А зачем здесь краски? – недоуменно спросила Фея у болванки. Глазки неподвижно смотрели на девушку, но ротик не проронил ни звука.
– Раз ты не в курсе, будем действовать по интуиции.
Она смешала розовую краску с белой, обмакнула кисточку в получившийся тон и обвела вокруг носа.
– Хм… странная мордашка. Больше смахивает на поросёнка.
Пришлось снова взять кисточку и повторить процедуру, но уже с коричневой краской.
– Так-то лучше!
Чтобы краска на мордочке быстрее высохла, Фея добавила чуть-чуть лака.
– Быстро справилась, – похвалила она себя, когда недавняя болванка приобрела вид медведя. – Значит, я умею шить!
Хитрая память подсовывала ей очередные вопросы, подталкивая к новым открытиям. Фея удовлетворённо осмотрела игрушку. Вроде бы всё было готово, но чего-то не хватало.
– Сердца?! Конечно, сердца! У любого живого существа оно есть, именно этим живые отличаются от неживых, добрые от злых, отзывчивые от чёрствых.
Она отыскала в сундуке маленький клочок кожи, вырезала из него сердечко, выбрала тонкую золотую нить и пришила его к груди.
Иголка с золотистой ниткой ещё торчала из кожаного сердечка. Фея наклонилась и перекусила нить зубами. Вдруг глаза медведя стали темнеть, превращаясь из прозрачно-хрустальных в синие. Игрушка сделала глубокий вдох, и её ресницы удивлённо захлопали.
– Ты живой?! – удивилась Фея.
– Воз… воз… возможно, – осторожно ответил медведь, точно пробовал слова на вкус. – Ты же сама оживила меня, и я буду очень рад нашему знакомству, если скажешь, как меня зовут.
– А ты получился с большим чувством юмора, – восхитилась фея. – Если бы я знала!
– Не знаешь моего имени? Я же твоя живая игрушка! А кто должен знать? Скажи, я пойду спрошу, – продолжал говорить медведь. – Может, этот рыжий со звездой во лбу?
– Рыжий тоже не знает, – послышалось с порога. В комнату, зевая и почёсываясь, вошёл Когтигрёнок. Он застал конец разговора и включился в него в меру своего воспитания.
– Прости, я… мы просто не успели придумать, – попыталась Фея предотвратить ссору. Она поставила медведя на стол. Тот немного покачался и сел, свесив лапы.
– Еле стоит, а имя ему подавай, – недовольно буркнул котёнок.
– Милый мой! – строго сказала Фея. – Ты поначалу вообще не стоял, а летал как оглашённый. Так что будь, пожалуйста, поуважительней.
Собеседники замолчали.
Первым оживился котёнок: он выспался, и в его свежую голову идеи приходили охотней.
– Ты же его создала? – обратился он к Фее. – Вот и придумай ему фамилию или титул!