Забытые острова. Аннушка
Шрифт:
Ну и я, понятно, ей в тон ответила:
– Благодарю за службу, сержант Олсен! Вольно! Отдыхайте.
Сказала – и сама охренела: это ж я по-английски шпарила! Да без запинки! Да и ее поняла влегкую! А еще сегодня утром и два слова с трудом могла связать. Вот что стресс животворящий делает! А вот и Михалыч следом подошел. По его хитрой морде вижу – у него есть много чего порассказать. Но при посторонних не будет, правило у него такое. Ладно, сейчас, всех разгоню, и приватно побеседуем.
– Борюсик, Фридрих! Вам – убрать территорию и закопать трупы. Сара, приведи себя в порядок
Все тут же забегали, засуетились, делом занялись. А мы с Михалычем отодвинулись в сторонку, присели на тот матрас, на котором Сара с утреца почивать изволила, и приступили к главному.
– Вот что я скажу тебе, Аннушка – начал дед без долгих вступлений. – Там просто сказка. Рай, если хочешь.
– Рай, говоришь? – усомнилась я.
– И что там, в этом раю?
– Да все, что душе угодно! Во-первых, остров просто большой. Против этого – раз в десять больше. Если не больше.
Егерь хихикнул невольному каламбуру и продолжил:
– Там за полчаса с берега до берега не доберешься. Учитывая рельеф, минимум полдня топать. В общем, места навалом. Простор! Хватит и на огороды, и на все остальное. К слову сказать, остров и не осмотрен толком, так что могут быть еще приятные сюрпризы.
– Тебе бы только клады искать! И сам дурью маешься, и Борюсика с панталыку сбиваешь. Дождетесь – натравлю на вас Дзетту. Она тебе бороду-то проредит.
– А что такого? – обиделся Михалыч. Что, плохо разве найти еще ящичек-другой, вроде того, который в озере был?
– Лишь бы шею себе в поисках не свернули. А у ящика, между прочим, и охранник может найтись. Или забыл уже про тигра?
– Забудешь про него, как же – погрустнел дед.
– Ну да ладно, еще поболтаем на эту тему. В общем, остров большой, места много. И тебе равнины, и тебе леса, и горы тоже есть. Хищников всех прежние хозяева повыбили, да и было их, говорят, немного. Растут там всякие кокосы-бананы-финики. Дичи, можно сказать, что и нет. Ее и было-то немного, да и ту практически истребили. В горах птиц много, но охотиться невозможно: ты ее стрелишь, а она в пропасть упадет, и хрен потом найдешь. А и найдешь, так уже кто-нибудь погрызть успеет.
– А с водой там как?
– А нормально. С гор через всю равнину течет неплохая такая речка. В устье аж под три метра шириной. Ну и несколько родничков имеется. Один, так совсем рядом с поселком.
– Там и поселок есть?
– Ну-у… можно и так сказать. Начальство там жило просто шикарно, в неплохом таком рубленом доме. Якобы, дом этот там изначально был. Для бандитов рангом пониже поставили что-то вроде мазанок. Ну а для всех прочих – два загона под навесом.
– Два загона? И все? И никто не пытался убежать?
– Практически, нет. Народ-то, по большей части, из офисных, руками что-то делать не приучен. А про то, чтобы в незнакомом лесу себе еду добыть, даже и не помышляют. Брыкались, конечно, поначалу. Но парни среди бандюков жесткие были, недовольных быстро обламывали. А тихие получали миску своей похлебки, и сидели смирно, чтобы и этого не лишиться. Говорят, была парочка,
– Может, и акулы – кивнула я задумчиво.
И все же: что хотели найти эти трое?
– Ладно, про тамошнюю природу понятно. Теперь давай поговорим о людях. Сколько там всего народу?
– Когда мы пришли, там восемнадцать человек было, из них двое надсмотрщиков. Ну, те вообще мышей не ловили. Их кончили в два счета. А остальные… Знаешь, Ань, никогда не думал, что так легко и быстро можно сломать человека. Понимаешь, мы пришли, объявили о свободе, загоны раскрыли – иди куда хочешь, решай сам свою судьбу. И вышло всего трое. А остальные так и остались сидеть. Вот что с ними теперь делать? Какой-то запас продуктов там нашелся, людей мы накормили. А они спросили только: будут ли сегодня какие-нибудь работы. Нет? И обратно в загон ушли, представляешь? Я вот и думаю сейчас: а нужны ли нам эти люди? Брать ли за них ответственность? Смогут ли они в нормальное состояние вернуться?
– Да уж, Михалыч, умеешь ты озадачить…
От таких новостей мое настроение, вполне уже поправившееся, снова покатилось в минус. И такая злость вспыхнула на тех ныне покойных сволочей, которые в короткое время сумели довести людей до такого скотского состояния, что я сама себе поразилась. Чесслово, оставались бы они еще живы, самолично бы каждого расстреляла. Но тут мне в голову пришла мысль, вернувшая все на свои места.
– Знаешь, мы их всё же возьмем. Чтобы здесь нормально жить, нужно будет много работать. Огороды копать, дома строить, еще что-нибудь. Мы их откормим, подлечим. Там как, женщин много?
– Да чуть меньше половины. Шестеро. Двое были постоянными подружками начальников, а остальных пользовали кто хотел.
– Да уж…
Пожалуй, я бы этих гадов не расстреляла, а четвертовала! Впрочем, время лечит. А у нас, вон, и Сара есть. Оклемаются девки, а там и нашим ребятам захочется подружек. Нет, блуда я не допущу, а если сговорятся промеж собой, так и пускай. Может, не сами они, так хоть дети их нормальными станут. А без детей мы тут все просто вымрем лет через пятьдесят.
– Ну так что, Михалыч, переезжаем?
– Переезжаем, непременно и обязательно. Но – завтра. Шесть часов туда пилить придется. На волне сильно не разгонишься, так что будем тащиться потихоньку. А тут еще вон сколько лодок на буксире тянуть!
Пообедали мы на славу. Дзетта на радостях саму себя превзошла. А как закончили есть, принялись собираться. Вроде, казалось, и немного у нас барахла, а начали паковать – оказалось, что дофига. А ведь все нужно уложить, от воды предохранить, что можно – заранее на берег перетащить. Лодки проверить, подготовить, народ распределить, куда кого сажать… Провозились, пробегали до темноты. Уже в потемках перекусили и в палатки полезли. И тут оказалось, что у нас все впритык. Мужиков в их отсеке четверо, а нас, женщин – шестеро. А клетушка, между прочим, четырехместная. Пришлось кидать жребий, и Дзетта с датчанкой отправились спать в отдельную палатку.