Забытые в небе

Батыршин Борис Борисович

– Так на то ж оно и тайное, чтобы не выделяться! – усмехнулся егерь. – Зато рыбалка, есть, как обещали.

Виктор согласно кивнул. Раньше в районе улицы Ходынка не было водоёмов, но сама улица давным-давно превратилась в речушку-переплюйку – то ли из-за просадок грунта над подземными коммуникациями, то ли из-за пробившихся сквозь асфальт и бетон многочисленных ключей. Весело журчащий поток, собирающий воду со всех окрестных родников, петлял по переулкам и в районе Трёхгорного вала терялся в заболоченных низинах близ Краснопресненской набережной. Ловились в Таракановке (так прозвали

речку егеря) не банальные плотвички с краснопёрками, а странные земноводные твари, выходцы из древних геологических периодов, когда динозавры только стояли на очереди у эволюции. Существа эти расползались от Москвы-реки и чувствовали себя в Пресненских болотах вполне вольготно, деля их со змеями, грибочервями и другими доисторическими созданиями вроде гигантских стрекоз-меганевр. Именно из-за них, а так же из-за огромного количества необычных насекомых, вроде крупных, немыслимой красоты, кровососущих бабочек, речка и получила своё название.

А ещё – здесь не было фермерских поселений. Если бы не это Пресня вполне могла бы стать раем для учёных-энтомологов и палеонтологов, подобно Крылатским холмам, населённым кайнозойской живностью. Но, увы, добраться сюда «высоколобым» было непросто – приходилось довольствоваться редкими образцами, которые егеря нет-нет, да и приносили в ГЗ.

А вот рыбалка и охота здесь были весьма недурны. Плоды этих промыслов в копчёном и маринованном виде украшали сейчас стол в каминном зале Норы, накрытый Смотрителем по случаю появления гостя.

Собственно, не гостя даже, а одного из полноправных хозяев Норы, уважаемого члена сообщества егерей, Сергея Бечёвникова, известного обитателям Московского Леса как Бич.

– Да, места тут, прямо скажем, захолустные, не Воробьёвы горы и не Кремль. – продолжал егерь. – Зато удобно: железка в двух шагах, если что – по путям за четверть часа можно дотопать до Белорусской. Ну и до Москвы-реки, если что, не так уж далеко – через болота тропинка известная, а здешняя фауна не слишком агрессивна. Сплошные достоинства, клык на холодец!

– Это уж точно. – согласился Виктор. – Кстати, о Кремле – тебе там бывать приходилось?

– Нет, конечно, кто меня пустит? А вот к стенам подходил, было.

– И как?

– А никак. Дадут предупредительную очередь поверх головы, обматюкают в рупор – «не лезь, мол, куда не просят». Потом кинут блок сигарет или упаковку сухпая – и гуляй, Вася.

Кремль был «экстерриториальной зоной», где, как в МГУ и на ВДНХ, не действовали аномальные законы Леса. По слухам, там обитало настоящее правительство страны, давным-давно подсевшее на продлевающие жизнь снадобья – и управляло оттуда, дёргая за ниточки своих марионеток в Мариинском дворце.

Сергей заявился в Нору несколько часов назад. Новый смотритель усадил гостя за стол, дождался, пока тот утолит первый голод, и засыпал вопросами. Его интересовало всё – история Леса, его обитатели, а пуще всего – таинственные районы, вроде запретного Леса в Измайлово, Большой Щукинской Чересполосицы с её Разрывами, «червоточинами», ведущими в неведомые миры, Крылатских холмов, где пасутся мастодонты, гигантские носороги и мегатерии, или Лосинки, прибежища детей Леса, зеленокожих аватарок.

И, разумеется,

Кремль, самое загадочное, самое зловещее – в определённом смысле – место Московского Леса. Увы, здесь Сергей не мог удовлетворить его любопытства: как и прочие лесовики, он питался байками да слухами, редко содержащими хотя бы крупицу истины.

– Кстати, рассказали тут недавно… – Бич припомнил анекдот, слышанный от знакомого лодочника. – Стучится лешак в кремлёвские ворота: «Можно тут у вас поселиться?» Охранники фигеют: «Ты чё, больной?» «Да, – говорит – больной и очень-очень старый».

– Да ведь этому анекдоту лет сто! – восхитился Виктор. – его ещё в советские времена придумали, кажется, при Брежневе. Сам-то я не помню, отец рассказывал – он страсть, как любил подобные истории.

– Да? Тогда ещё один: «Почему кремлёвская стена такая высокая?..»

– Знаю! – заржал Смотритель. – «…чтобы всякая сволочь не перелазила!»

– «…туда, или оттуда?» – закончил егерь. – Ну, точно: ничего в этом мире не меняется…

– Веселитесь? – раздалось из проёма в потолке, куда вела кирпичная, с коваными перилами, лестница. – А форточку опять не закрыли. Смотрите, заберётся какая-нибудь многоножка, будете за ней по всей Норе скакать с топорами…

Форточкой в Норе называли небольшой люк, проделанный в кровле – он служил для проветривания и играл роль аварийного выхода: выбравшись на крышу, можно было по пожарной лестнице спуститься на землю. Или перепрыгнуть на нижние низко свисающие ветви огромных, по полсотни метров в высоту, лип. Правда, для этого желательно быть почтовой белкой, как родная дочка Смотрителя Норы, чья зелёная, с ярко изумрудными глазами, рожица как раз сейчас и смотрела сверху на собеседников.

Яська преодолела лестницу одним длиннющим прыжком. По пути она мазнула беличьим хвостом по столу, опрокинув бутылку марочного армянского коньяка. К счастью – на две трети пустую.

– Осторожно, посуду побьёшь! – Виктор едва успел подхватить драгоценную ёмкость. – Можно хотя бы в доме ходить, как все люди, а не изображать Бэтмена?

Вместо ответа Яська показала отцу острый язычок и, подобрав хвост, уселась на табурет. Пёс поднял кудлатую башку, огляделся, и со вздохом водрузил её на колени белке. Та тут же принялась чесать его за ухом и, лишь завершив эту ответственную процедуру, соизволила обратиться к гостю.

– Привет, Бич! Надолго в Нору?

– Да как получится… – егерь неопределённо пожал плечами. – Вроде, ничего срочного на горизонте нет. Решил вот, пока есть время, привести в порядок арсенал.

В Норе Бич держал лишь малую часть своей оружейной коллекции – рабочие стволы, которые могли пригодиться в странствиях по Лесу. Остальное хранилось в подвальном «схроне» на площади Гагарина.

– Вот и отлично! – Яська захлопала в ладоши. – Ева на днях тоже обещала заглянуть, что-то ей срочно занадобилось…

Сергей кивнул. Ева слыла в сообществе егерей непревзойдённым медиком и знатоком лесной фармакологии. В обширных подвалах Норы она устроила целую лабораторию.

– Между прочим… – обернулась к отцу, состроив ехидную рожицу, – она спрашивала, ты баньку-то достроил? Сказала: «приду – вместе обновим…»